Елена Звездная: На острие когтя

 На острие когтя

Дракон недовольно всхрапывал под ним, маги держали заклинания наготове, всадники натянули стрелы изогнутых луков… Они попытаются взять свободные территории… снова.

Сейчас, стоя на краю скалистой степи, воины Элиргана готовились к атаке. Перед ними, словно величественные воины стояли рядами платаны… Огромные деревья, светлые стволы и ярко-зеленая крона. Лес ликтовых племен Кошек. Живыми отсюда не возвращаются. Так было испокон веков, но сегодня они попытаются… вновь.

Раандей оглянулся на свое войско: тысячи всадников на драконах, десятки тысяч конных воинов, лучники, архавы, стреляющие архай с ядовитым дымом. Оборотни будут повержены. Сначала племена, почитающие Кошку, затем племена Волка, последними падут Тигры. Королевство Элирган более не желало «не замечать» непокоренные территории.

– Мой тхарм, все ждут вашего приказа.

Арш Нарейо почтительно склонился.

Да, они ждут… все ждут. Они еще не знают, с чем им придется столкнуться, а он арш Раандей знал… но медлил. Почему? В сердце жестокого воина еще жила надежда…

Они появились неожиданно, словно возникли из воздуха, вызвав невольные ругательства у его солдат. Их было трое. Впрочем, в этом он и не сомневался. Мрайха – старшая кошка, она являлась вождем племени, Шайра – кошка убийца, вторая в племени и третья Шианари – ей предстояло править после старшей, приняв имя Мрайха. Имена не менялись, менялись кошки…

Раандей внимательно осмотрел приближающихся. Мрайха высокая и грациозная, как и все кошки, точеное тело, узкое лицо с янтарными глазами, черные волосы с проседью, убранные в высокий хвост. Кошки воительницы носили лишь узкую юбку с разрезами по бедрам и кожаный почти корсет, а кожу они предпочитали драконью, посему и в доспехах уже не нуждались. Дракон под ним недовольно дернулся, уловив запах смерти равных ему.

На лице Мрайхи презрение, и она не желала его скрывать. Да, это была та самая Мрайха, старшая кошка не сменилась.

Он перевел взгляд на Шайру… она была бы прекрасна, если бы почти желтые глаза не светились полубезумной ненавистью, лицо и тело не покрывали шрамы, а волосы не были бы унизаны шипами, словно бусы. Смертоносная и опасная. Шайра – сама смерть. Племя избирает жертву, и она идет к цели… неизменно настигая ее. Племя приказывает, и Шайра ведет в бой котов и кошек… никогда не возвращаясь с поражением. Она была опасным противником, и он хорошо знал, на что она способна… шрам на лице заживал мучительно долго.

Третья кошка. Шианари. Мужчине было приятно смотреть на любую из кошек, но эта… юная, сильная, грациозная и кожа ее была заметно светлее, но волосы черные, поднятые, как полагается в высокий хвост, и все равно кончики спускались к бедрам. Раандей не без сожаления перестал рассматривать фигуру девушки и взглянул в ее лицо. Глаза! Яркие, зеленые, темнее зелени платанов. Раскосые, как и у всех кошек, но в них не было той надменности и презрения и… она не отвела взгляд. Кошки всегда отводили взгляд, если взглянуть кошке в глаза, но не эта. Шианари взирала на него со смесью любопытства и… ожидания. Ни надменности, ни презрения, ни молчаливого обещания смерти. И лицо, словно это была та… кошка, что оставила шрам на сердце, и эта рана не заживала по сей день.

Кошки уверенно и грациозно подошли и остановились у морды его дракона… Один приказ или просто удар рукой по шкуре Нгора и они будут сожжены в мгновение… Но нет, Раандей знал, что их расслабленность и беззащитность призрачны. Это были смертоносные твари, не знающие пощады и не просящие ее у врагов. Если он желал уничтожить кошек, ему нужно было выжечь лес, и не иначе… но именно этого не желал король.

Воины вокруг роптали, удивленные его медлительностью, но главнокомандующий здесь он арш Раандей герцог Ванлахо, ему и принимать решение.

Мрайха смотрела на него внимательно, затем втянула воздух, и он вспомнил, как чувствительны кошки к запахам… они и помнят запахи лучше, чем что-либо. Старшая кошка внезапно усмехнулась и, повернувшись к Шианари, уверенно произнесла:

– Шшшесеа, Шиа, тьэээшессе.

Младшая кошка вновь посмотрела на него, и в этом взгляде было что-то непонятное генералу. Что-то, чему он не мог дать названия, потому что кошка смотрела на него с… надеждой.

Она чуть изогнулась, отступив на полшага одной ногой… Миг! И кошка взвилась вверх, размываясь в пространстве, чтобы материализоваться перед ним.

– Не стрелять! – хрипло приказал арш Раандей.

Она сидела на корточках перед ним. Ярко-зеленые глаза изучающее осматривали его лицо, рука с острыми когтями неторопливо протянулась к нему, касаясь темно-красных волос. Кошка растерла прядь между пальцами, поднесла к лицу и вдохнула, прикрыв глаза.

Как завороженный, он следил за прекрасной хищницей и пытался определить ее возраст. На ней не юбка – облегающие штаны из кожи драконов, значит еще не мать, в волосах нет украшений, значит еще девушка и в поисках первого самца. На шее кулон с голубым камнем Третьей Луны, но нет Камня кошки, следовательно не больше пятнадцати… И внезапно пришла страшная мысль – если бы у него была дочь, ей было бы столько же.

Он вздрогнул, и кошка открыла глаза. Медленно склонила голову к левому плечу и произнесла на элирганском:

– Отец!

Сказанное раздробило осознанием его сердце… Отец! Хотя, он же отметил, что ее кожа светлее, чем у истинных кошек, и взгляд она не отвела, но поверить в то, что…

– Харгеа? – одно лишь имя той, что он утратил из-за непомерной гордыни.

Он боялся произнести его столько лет и вот сейчас ждет искупления и прощения у этой девочки, что уже занимала высочайшее положение в племени Кошек… Дочь, его дочь… Но как же мать?

– Харгеа ушла тропой Тени,- ответила Шианари.

В глазах кошки не было сожаления, они относились к смерти как к данности, не приемля скорби. Скорбят не об ушедшем, скорбят о себе, а жалости кошки не терпели.

Но он испытал горе. Надежда, его надежда гибла в сиянии ярко-зеленых глаз его дочери. Генерал на мгновение опустил голову, борясь с чувствами и понимая, что с этой секунды его жизнь изменилась – у него есть дочь! Это меняет все. Старшая кошка назвала ее Шиа, значит это ее истинное имя.

– Шиа,- он вновь посмотрел на кошку,- я…

– Враг! – оборвала его та, что была его плотью и кровью.

– Не для тебя,- чеканя каждый слог, произнес арш Раандей.

– Враг моего племени мой враг,- незамедлительно ответила кошка.

Она поднялась единым плавным движением, развернулась и, осторожно ступая, направилась по хребту дракона к голове, раздумывая о своем. Дочь… он не видел ее первых шагов, но глядя, как она перешагивает по позвонкам его верного Нгора, испытывал щемящее ощущение счастья… Дочь… Мог ли отец не испытывать гордости, взирая на столь прекрасное создание, и понимать, что это его плоть и кровь. И пусть она считает его врагом, но для него отныне нет роднее существа. Он увезет ее. Пусть силой, пусть против воли гордой кошки, но увезет и сделает наследницей. Других детей у него нет… не смог… не пожелал… не простил себе. Теперь есть шанс все изменить, исправить… вымолить прощение у самого себя, отдав все той, что была его частью. Дочь…

Шиа остановилась лишь подойдя к самой голове нервно вздрагивающего дракона, приблизившись к взирающим на нее кошкам. Медленно присела на одну ногу, второй удерживая равновесие, и он услышал ее вопрос старшей:

– Асьешша эвехисее?

Мрайхи усмехнулась, ее губы чуть дернулись, приоткрывая внушительные клыки, но старшая кивнула в ответ. И его дочь вновь поднялась, развернулась, совершенно игнорируя и дракона и взгляды всего войска, неторопливо, словно кошка по краю крыши, она вернулась к Раандею, вновь присела на корточки и, уверенно глядя в глаза элирганца, произнесла:

– Отец… – она не скрывала презрения, произнося это слово,- племя приняло и возвысило меня, но… мой брат, что пришел в мир лишь на падающий лист позже, слишком… человек. Слишком! Он слаб, как… человек. Ему нет места в племени. Ты позаботишься о сыне?

Сын!

У него есть сын… наследник его рода! Не племянник, в заносчивости своей вызывающий отвращение, будет наследником имений его, а сын…

Генерал взглянул на девочку, что никогда не ведала улыбки, и кивнул.

– Я признаю его сыном и наследником, а ты…

– Ты враг мне, элирганец, – ледяной голос в нежных устах.

В Элиргане ее сверстницы готовились к Дню Света, но его дочь не знает иных нарядов, кроме одежд, что доспехам подобны.

Шиа потянулась к нему и лизнула бритую щеку. Миг, и она стоит рядом с кошками, невозмутимая и величественная в своем презрении к непобедимой армии, не глядя на него, громко произносит:

– На тебе мой запах, тебя не тронут. Помни о своем обещании, отец.

И две кошки ушли в тень леса, оставив перед его драконом лишь Шайру. Кошка убийца, насмешливо осмотрела готовые к нападению войска и, подняв голову вверх, издала громкий крик:

– Аоау!

Коты и кошки молодые, сильные, неуловимые и… жаждущие крови!

Их было не более тысячи, но они… нападали исключительно на драконов. Испуганные животные теряли самообладание и взмывали вверх в надежде спастись, но часть неуклюже махая крыльями срывалась вниз… это была та часть, на которых успевали вскочить кошки.

Арш Раандей отдал приказ об отступлении, едва схватка началась. Он уже понял замысел племени – кожа драконов. И приказ всем всадникам подняться в воздух, поступил незамедлительно. В тот же миг кошки отступили, они не видели более смысла сражаться. А он… не мог сейчас командовать.

Войска Элиргана не досчитались двадцати семи драконов и их всадников, людей и лошадей кошки не тронули, не было даже ранений. Как насмешка, как вызов… Кошки!

– Это поражение, – арш Хавей, втянув голову в плечи, смотрел на пламя огня.- Поражение от горстки кошек!

– Нам следовало развивать успех Верской кампании, ликтовые племена можно победить лишь разделив, – вставил свое слово второй генерал арш Вергенис.

Арш Раандей, третий генерал их армии, промолчал в ответ. Да, тогда они почти добились уничтожения племен Серых Псов, тогда на их стороне были Кошки, а сейчас:

– Племена объединятся, и это несомненно. Нам придется или отступить, или уничтожить их всех… вместе с лесом.

Оба генерала с насмешкой и завистью посмотрели на него, но не удержался от вопроса арш Хавей:

– Раан, кошка снова выбрала тебя?

Герцог вздрогнул, оторвал задумчивый взгляд от огня и взглянул на старого боевого товарища.

– Хавей, ты не понял… это была моя дочь!

Тишина, прерываемая лишь потрескиванием дров в обычном, не магическом костре, и пораженное «Агавер» от обоих генералов.

– Дочь? – переспросил Вергенис,- Но как? Харгеа погибла, я сам…

И резко оборвал себя.

– Договаривай! – потребовал Раандей.

– Я должен был, Раан,- бледнея, ответил тот, кого он считал другом на протяжении стольких лет,- я должен был… я…

Воспоминания… как часто они приходили к нему, неся горечь и привкус крови… как и ее любовь. Тогда, шестнадцать лет назад, они так же стояли перед Ликтовым лесом, но не как враги, как союзники.

Приказ короля был невероятным по своей сути – элирганцы должны были сражаться рядом с Кошками! Те, кто железной пятой давил все государства материка, нападая с островов и уничтожая огнем и мечом посмевших восстать, должны были сотрудничать с дикими племенами, не принимавшими власть. Тогда в нем была эта презрительность ко всем иным.

– Кошки! Молочка им прихватить забыли,- смеясь, заявил он на военном совете.

– Арш Раандей, – сурово осадил его арш Нардор, – прежде чем презирать, стоит, как минимум, узнать презираемого.

Тогда ему было стыдно, пожалуй, в первый и последний раз за годы военной службы. Совет велся вяло, все ждали тех, кто редко показывался людям, тех, кто не покидал пределов Ликтового Леса, и элирганцы не знали, кого им стоит ждать. Не ведали и когда стоит ожидать своих союзников. Король назвал день, но об ином генералам известно не было, и войска простояли весь день, нервно переминались с ноги на ногу драконы, тянулись к сочной траве лошади, а Кошки игнорировали стоящее у их территорий войско.

К вечеру решено было разбить лагерь и дожидаться Кошек всем советом. Неудивительно, что раздражение стало заразной болезнью, охватившей воинов, неудивительно, что на совете не сдержался самый молодой из генералов.

Внезапно воины, гревшиеся у магических костров ближе к лесу, вскочили.

– Не стрелять! – приказал арш Нардор.

И тогда он впервые увидел… воительниц из племени Кошек.

Они выходили из лесного сумрака, стройные тени, со сверкающими в темноте глазами, и как-то сразу он выделил шестую из воительниц… Даже не так – он просто не увидел остальных.

Харгеа… это потом он узнает ее имя и будет шептать его, как в бреду, а тогда он видел лишь глаза… огромные, раскосые, с вертикальным зрачком… Харгеа… стройная богиня леса, богиня без страха и сомнений… Она и от него уходила без сомнений…

– А вот и кошки,- отчего-то шепотом и, не отрывая от воительниц взгляда, сообщил арш Нардор,- Раан, что там с молочком?

Но он не ответил на едкую насмешку, потому что для него в тот момент не существовало никого вокруг, кроме той… что затмила все.

Воины зашумели, раздались крики, вырывая его из плена воспоминаний, и Раандей хрипло произнес:

– Вергенис, когда мы вернемся в Олдан, я вызову тебя на поединок!

Это было фактически смертным приговором, но… арш не смел от него отказаться.

– Не стрелять! – приказал Раандей, вглядываясь в пришедших.

Их было двое: высокая и кажущаяся хрупкой девушка, и юноша… шириной плеч не уступающий мужчинам. И их глаза не светились в темноте… В горле пересохло, генерал сжал пальцы, стараясь сдержать эмоции. Его дети… ее дети… Пятнадцать лет… Он не видел их первых шагов, не знал их первых слов, но это его дети.

В свете голубоватых магических костров они подходили все ближе, словно четко знали, где он их ожидает. Впрочем, они действительно знали – Шиа запомнила его запах. Раан невольно улыбнулся – Шианари вела себя как старшая, уверенно направляясь к нему, а вот сын был на положении младшего братика. В Элиргане все иначе – мужчина главенствует всегда.

Дочь он уже видел, сейчас рассматривал сына. Высок, почти как отец, но ведь ему всего пятнадцать, еще успеет вытянуться, значит будет даже выше. Широкие плечи, узкий торс, уверенный взгляд, длинные собранные в хвост на затылке волосы… В темноте они казались темными. И движения истинного воина, впрочем, его сын был сыном племени кошек – слабые здесь гибли. И если сестра решилась отдать брата, значит его сына ждала гибель.

Они подошли на расстояние не более двух шагов, Шиа презрительно огляделась, словно только сейчас заметила окружающих и произнесла:

– Арин, это твой отец.

Произнесла на элирганском, и этот резкий язык в ее устах журчал тихим ручейком.

– Шани, асселетешш?

– Исъеханэ, Арин.

Раандей знал это слово… «Исъеханэ» – неизбежно, неизменно, непреодолимо… «Исъеханэ, Раан» – и его кошка уйдет во тьму, оставив его связанным, но живым…

Но его дочь не ушла, она сделала еще шаг и остановилась перед ним. Больно для отца, видеть такое презрение в глазах дочери. Больно, когда не желает называть его отцом.

– Элирганец, – в ее голосе было лишь ледяное презрение,- тебя не тронет никто из племен, но Арин… его пожелают убить многие. Если, наивные в своей смелости, вы решите продолжить с рассветом – Арин должен покинуть войско.

Невольно генерал взглянул на подчеркнуто невозмутимого юношу и не сдержался от вопроса:

– Что же успел он сделать такого, что племена невзлюбили его? Его вина лишь в том, что он мой сын? – и горько стало от собственных слов.

В Элиргане его сын от рождения был бы окружен почтением, а здесь…

– Твоя кровь,- с неожиданной яростью, впервые позволив эмоциям проявиться, произнесла кошка, – твоя кровь… несомненно поспособствовала!

Генералы молчали, потрясенные сказанным.

– Я жду ответ,- невозмутимо напомнила Шиа.

Раандей думал. Сын останется с ним, и отец уже предвкушал, как вытянутся лица родственников, когда он представит им наследника… являющегося почти копией отца, и осознание этого наполняло его сердце гордостью. Арин арш Раандей герцог Ванлахо, так будут звать его сына, и место свое он займет по праву. Но дочь? Отпусти он ее сейчас и, возможно, больше не увидит никогда…

– Племена объединились? – сухо спросил генерал.

Кошка усмехнулась, сверкнув идеальными белыми и совершенно человеческими зубами, в ее словах было немало насмешки:

– Сегодня день Удачной Охоты – драконы прилетели сами. Не нужно лезть на скалы в погоне, охота на диких драконов сложна, ручные же слабы и глупы! Горят костры в племени Сиарейских Кошек, растянуты шкуры драконов, молодые коты готовят дары избранным кошкам. Вы принесли много радости нам,- окружающие воины невольно потянулись к оружию, но Шиа продолжила.- Вы принесли много радости нам, но кожу и мясо драконов ценят племена СейШи, УангЦе, АвШи, их воины спешат…

Да, она не скрывала угрозы, и это было понятно всем. C насмешкой кошка продолжила:

– Ликтовые леса тропами полны, дома кошек в стволах, ходы в земле и над нею… не найти вам. Много вас, в глазах отблески былых побед, но… сильны ликтовые племена и могущественны, кто к нам войдет, уйдет тропой Тени.

Раандей осознал сказанное. Осознал и тот факт, что ему предстоит вернуться с поражением. И приняв решение, задумчиво произнес:

– Если ликтовые племена присягнут на верность Элиргану, мы уйдем.

Дочь взглянула на него с презрением и развернулась, намереваясь уйти. Хвост хлестнул по руке генерала, и он с трудом удержал желание удержать ее. А удержать хотелось, и он крикнул вслед уходящей:

– Шани!

Она напала молниеносно, в мгновение оказавшись рядом, и повалив его на истоптанную траву, приставила к шее коготь… не ее – металлический.

– Никогда, – прошипела кошка,- никогда не смей называть меня именем, данным мне матерью. Ты недостоин ее, не достоин меня, ты не достоин жизни!

И прежде чем он сумел ответить, Шани исчезла в темноте, крикнув на прощание:

– Арин, шаээсере!

– Шаээсере, Шани… – не скрывая печали, ответил юноша и подал руку отцу.

Генерал принял помощь, в которой не нуждался, и поразился силе рук… сына. Поднявшись, он продолжал держать его за руку, не в силах разорвать эту непрочную связь.

– Арин,- хрипло произнес Раандей,- мой сын.

Сейше, пожалуй, единственный полукровка подобного типа, и сам не торопился отнять ладонь, разглядывая свой неожиданный подарок от жизни.

– Мы действительно похожи,- внезапно произнес Арин,- мама часто поговаривала, что я твоя копия. Она хотела, чтобы я рос рядом с тобой, но племя не позволило.

Раандей подвел сына к костру, жестом указал на одно из складных кресел, грузно опустился сам, продолжая пристально разглядывать юношу. Вопросов у него было много, но первый задал арш Хавей:

– Ты, – начал второй генерал и осекся,- вы знаете элирганский?!

Арин усмехнулся, даже чуть подался вперед, словно собирался сообщить генералу что-то весьма важное, и поинтересовался:

– Нет, мы с вами на языке озерных фей сейчас разговариваем.

Арш Раандей сначала хмыкнул, а затем и вовсе захохотал, найдя шутку сына весьма забавной. Побледневший арш Хавей цыкнул, не скрывая досады, и нервно пробурчал:

– Шуточки в духе крон-эра Тианея… Если Раан объявит вас наследником, вы с наследником королевства быстро споетесь.

Реакцией юноши было удивленное:

– У вас принято петь? Самцы поют вместе?

Первый генерал улыбнулся, пожалуй, впервые за прошедшие годы в его улыбке было больше радости, чем горечи, и задал свой самый главный вопрос:

– Сын,- как нравилось ему произносить это слово, – ответь, почему племя, не желавшее отдать тебя ранее, желает твоей гибели сейчас?

Самоуверенный и нахальный кот несколько смутился, хмуро посмотрел на огонь, явно отвечать не желая, но все же ответил:

– Твоя кровь, отец мой. Знал я что… нельзя смотреть на самок племени Тигра, но… не сдержался.

Для всех остальных генералов и офицеров, что вольготно сидели вокруг костра, информация была ничего незначащей, но Раандей побледнел и хрипло спросил:

– Сколько раз… не сдержался?

Юноша хмуро посмотрел на огонь и нехотя ответил:

– Семь… восьмая желала сама… настойчивая попалась…

Герцог подскочил, взирая на сына со смесью гордости и ярости, и глухо переспросил:

– Ты… прошел на территорию Сумрачного Тигра и… восемь самок! Восемь! Тебя обязано было растерзать племя! Оба племени!

Невольно втянув голову в плечи, Арин почти прошептал:

– Шани… Тигр АгрШа бросил вызов, она приняла…

– Победила?! – удивленно спросил Раандей.

– Не сдалась,- ответ был туманным.

– Поясни смысл! – потребовал генерал.

Но Арин промолчал и отвечать, видимо, не собирался. Генералу ответ уже и не требовался – его дочь приняла вызов и отдаст или себя, или свою жизнь. Но Мрайха не позволит отдать жизнь, а значит…

– Раан, поясни, – потребовал арш Хавей.

Генерал, коротко объяснил:

– Ликтовые племена Кошек управляются тремя самками. Мрайха главенствует, Шани… моя дочь, сменит ее на посту. У кошек самка избирает партнера. Племена Сумрачного Тигра управляются иначе: есть один Агр, в его племени все молодые самки принадлежат вожаку. Он отбирает лучших, остальных отбирают его ближайшие воины, там самки лишены выбора. Но Тигры грубы и воинственны, а молодые Коты… – отец пытался осуждать сына, но не мог,- молодые коты слишком хорошо умеют… соблазнять.

– Особенно, если знать как,- самодовольно пояснил Арин.

– Ты подставил сестру,- рявкнул Раандей.

Юноша растерял все свое самообладание, и в его взгляде промелькнуло выражение безграничной тоски.

– АгрШа… – Арин словно пытался подобрать слова,- меняет тропы Ликтового леса. Племена склонятся пред его силой, Шани – нет! Шани говорит – когда кошки будут под тиграми, и птицы будут испрашивать разрешения петь у АгрШа, а она не может допустить, чтобы пернатые страдали.

Невольно улыбнувшись столь тонкому юмору дочери, он продолжил:

– Что говорит Мрайха? – уже понимая, что грозит его дочери, хрипло спросил генерал.

– Мрайха играет в странные игры с хвостом АгрШа. Племя почитает Шани, ее слушает Шайра, за ней идут молодые коты. Но Шани молода, Мрайха тянет время.

Генералы молча переводили взгляд с отца на сына, но в результате в упор посмотрели на Раандея, требуя пояснений:

– Мы отступаем,- уверенно произнес генерал,- если начнем сейчас, племя Сумрачного Тигра получит победу ценой наших смертей. В Ликтовых племенах передел власти, нападем сейчас – они объединятся, а это сулит лишь потери.

Ему не смели возражать – он нес ответственность перед королем.

Раннее утро встретило его многоголосым хором птиц, сверкающей от росы зеленью и шуршанием мелких животных в высокой траве. Он вошел в Ликтовый лес второй раз в жизни, и вновь он собирался просить.

Генерал медленно шел вглубь леса, разыскивая известные лишь ему следы… исцарапанное дерево, сломанная ветка, чуть примятая трава – язык леса. Харгеа учила его читать надписи, оставленные племенем кошек, и сейчас он словно шел дорогой воспоминаний, стараясь не сбиться с пути.

Дерево, лишенное коры с северной стороны, и он замирает – дальше его должны провести… если пожелают. На нем запах одной из старших кошек, значит должны, но он пришел сам и без разрешения, следовательно… могут проигнорировать. Вступать же на территории племени опасно.

Движение бесшумное и молниеносное, и с ветвей к нему склоняется кот. Старый, с сильным запахом, с покрытым шрамами лицом и желтыми глазами кота… Страж не задавал вопросов, он лишь вдохнул запах пришельца и мгновенно исчез среди ветвей. Значит, Раандей может идти дальше.

Все так же поют птицы, и никаких сигналов от стража он не услышал, но о его появлении знали – два молодых кота ожидают, небрежно прислонившись спиной к деревьям. Молодые, наглые, самоуверенные.

Когда-то Харгеа с улыбкой сказала «Правят в племени коты, кошки лишь руководят процессом». Глядя на самцов, генерал был вынужден с ней согласится – эти не подчинялись, они позволяли собой командовать.

– Шахассеш, – произнес желтоглазый и пошел вперед.

Второй остался стоять на месте, но Раандей знал, что он пойдет следом… иными тропами.

С интересом элирганец рассматривал своего провожатого: обнаженный, покрытый росписью торс, кожаные штаны, цвета степной земли, вероятно, ранее эта кожа принадлежала медведю, высокие сапоги на мягкой подошве. Харгеа называла их «тайше» – вторая кожа. На руке когти – странное оружие племени кошек, надевающееся на запястье и крепящиеся к пальцам. Никто не знал, как его делают, но такие Когти были способны пробить даже шкуру драконов… человеку же разрубить кости. Харгеа не показывала ему свое оружие, уйдя с ним, она передала доспехи и вооружение племени.

Шли долго, и генерал понимал почему – племя ушло от края леса, видимо, все же готовясь к войне. Внезапно воин остановился, дожидаясь Раандея, и, протянув руку к дереву, ничем не отличавшемуся от иных платанов, открыл в нем дверь. Стараясь скрыть удивление, генерал шагнул в сумрак.

Они шли долго, в абсолютной темноте, и элирганец ориентировался лишь по дыханию кота, так как шагов воина не было слышно. Подземная тропа была извилистой, и несколько раз он натыкался на стены и корни деревьев, но продолжал молча идти.

Шум… шум падающей воды впереди и наконец свет. Раандей вышел вслед за воином и на мгновение остановился, прикрыв глаза, чтобы затем распахнуть шире, удивленно взирая на становище племени. Впрочем, это уже было не временное пристанище. Подняв голову, генерал с интересом смотрел на проникающие сквозь корни и ветви свет, который в самом становище рассеивался, погружая его местами в сумрак. Это была, словно огромная пещера, но он никак не мог понять, как кошки создали подобное. От потолка до пола не менее двенадцати человеческих роста, и ширина подобная небольшой деревне.

С любопытством он смотрел на аккуратные домики из светлого дерева, ухоженные дорожки, костровища перед каждым из домов и маленьких котят, но… здесь не было котят младше пяти лет, и он помнил почему.

Первыми к нему побежали именно дети, очаровательные в своей непосредственности. Они бежали к нему со всех концов становища, невероятные в своей силе и стремительности, мчащиеся по стенам, свисающим корням деревьев и дорожкам. Дети с горящими глазами, передвигающиеся как кошки, используя и руки, и ноги, неестественно для человека выгнув спины… зверята!

Первым был мальчик. Подлетел, совершив пируэт со стены, по которой бежал, извернулся в воздухе и опустился на землю на две ноги. Силен, иные на ноги до десяти не могут встать. Замер, тяжело дыша, и потянул воздух. Азарт погони сменился разочарованием, которое малыш поспешил передать остальным:

– Шианари.

Имя одно, а значение многоплановое – гость старшей самки, неприкосновенен, играть нельзя. Генерал невольно улыбнулся сообразительному малышу, но желание протянуть руку и потрепать черные взъерошенные волосы сдержал – это не ребенок, этот не позволит. Котята ластились лишь к матери, больше ни к кому.

Разочарованное «оаоуууу» со всех сторон и дети, потеряв к нему интерес, столь же стремительно исчезают.

Она появилась внезапно, словно возникла посреди одной из тропинок, и не одна – позади стояла Мрайха. Шани знаком приказала подойти, и генерал направился к дочери, стараясь сдержать счастливую улыбку.

– Твое войско покинуло нас еще ночью,- начала девушка,- но ты… решил подвергнуть своего дракона опасности и ночевал один. Затем пришел сюда. Зачем?

И что ответить этой кошке с ярко-зелеными глазами, что смотрят, не скрывая ненависти. Просить? Ответит насмешкой. Приказать? Он не смеет приказывать. Обмануть? Да… он попытается обмануть. Харгею смог, сумеет и Шани. И он уже знал как – Арин. Она старшая сестра, она любит брата, раз решилась отдать его, она заботится о брате, и он сумеет это использовать.

– Дочь,- он произнес это слово с наслаждением,- Арин будет в новом мире, где все чужие и даже я. Он будет тосковать и, возможно, в один из дней решит вернуться, а я не сумею остановить.

– Вернувшись, Арин погибнет,- кошка поджала губы. – Ты не должен допустить этого!

Попалась! Генерал сдержал торжествующую улыбку и продолжил все так же серьезно и даже взволнованно:

– Арин не дитя, он не подчиняется мне, но… он подчинится тебе, дочь.

И все… глаза распахнуты шире, в зеленом океане плещется страх и сомнение, рука сжимает копье, с которым она появилась. Ее он обмануть сумел, но есть еще Мрайха.

– Чего ты хочешь, элирганец? – суровая Старшая кошка, она видела истину.

– Шианари должна полететь со мной,- уверенно произнес Раандей,- она проследит за жизнью брата, она будет контролировать его. Затем вернется.

Мрайха… Мрайха видела его ложь, слишком опытна была, слишком хорошо успела изучить элирганцев в период той, совместной военной кампании. Что скажет она?

– Шиа,- голос Старшей самки низкий, глубокий, завораживающий, а глаза горят в сумраке,- мир огромен, опыт нужен тебе. Изучи людей, проследи за братом и вернись к Падающим листьям.

Дыхание. Она выдала себя лишь дыханием… а в остальном лицо оставалось непроницаемой маской. Но молчать она не собиралась:

– Тьящще АгрШа, ишессеир феишеср!

– АгрШа шиээнес,- невозмутимо ответила Мрайха. – Исъеханэ, Шиа.

Из всего генерал поняли лишь последнее «Неизбежно, Шиа». Но что неизбежно, и почему так против его дочь?

Мрайха величественно удалилась, оставив его наедине с взбешенной дочерью. Девушка от отчаяния кусала губы, взгляд ее метался по становищу, словно запоминая каждую деталь, а затем резкий поворот, и ее хвост хлестнул по рукам.

– Следуй за мной! – кратко приказала Шани.

И он пошел следом, удивляясь чистоте и ухоженности становища племени. Дорожки были отделены белыми камнями, и оставалось лишь догадываться, что это – камни или кости драконов. Слишком светлые, значит второе. Дочь вела его к одному из домиков у водопада, который срывался со скалы и протекал полноводным ручьем через все поселение.

Их домик оказался с тремя окнами, маленький, уютный и… с картинами.

– Харгеа любила их, – пояснила Шани, заметив, как он замер на пороге. – Ее единственная слабость.

Он даже не спрашивал, понимая, что именно хотела сказать дочь – на картине сверкал уже потускневшими от времени огнями его замок… Это было то единственное, что она забрала с собой, как он тогда думал. Она не взяла ни одно из подаренных им украшений. Как оказалось, самое ценное она унесла в себе – его детей.

– Это мой дом,- хрипло произнес генерал, все так же стоя на пороге маленького деревянного домика, в котором жили его наследники. – А теперь он и ваш…

– Дом? – Шани удивленно вздернула бровь.- Как можно жить в скалах?! Они холодны и бездушны.

Кошка металась по своему домику, с тремя крохотными комнатками, что-то бормоча на языке ликтов.

– Что ты делаешь? – не удержался от вопросов Раандей.

– Я? – она выглянула из-за стены, – Собираю вещи.

– Зачем,- он вдруг улыбнулся ее наивности,- Я куплю тебе все, что пожелаешь.

В ответ он услышал смех. Ее заливистый смех… совсем как у той самой кошки, что выжгла его душу. Словно на мгновение Харгеа вернулась…

– Мрайха говорила, что люди все покупают, не желая платить собой. – Шани появилась на этот раз в куртке из оленьей кожи, в мягких сапогах до колена, с небольшим свертком в руках. – Идем, я готова.

Они покинули домик, на пороге Шани наклонилась, поставила перед дверью один их белых камней – кошки не запирали двери, они обозначали территорию.

Несколько мгновений его дочь смотрела на свой дом, затем резко развернулась к становищу, но не торопилась уходить. И он понял почему – она почувствовала приближение Шайры.

Шипение. Он различил его, как и горестное «аоуууууау», и кошка спрыгнула со свисающего корня, приземлившись пред Шани. Глаза Шайры были полны отчаяния, на лице ни следа от прежнего превосходства и насмешки, руки с черными когтями дрожат и тянутся к Шани.

– Ивешиссер абреанэ,- Шайра старается заглянуть в опущенные глаза Шианари, словно просит о чем-то,- прешшессере, Шиа.

На них смотрят… отовсюду. Генерал вздрогнув, увидев эти сверкающие глаза в сумраке – желтые, зеленоватые, серые, карие… сверкающие. Он внезапно понял, что об отъезде Шани уже всем известно, и племя собралось проводить. Просить остаться они не смели – Мрайхе не прекословят, Мрайхе подчиняются.

– Шиа,- прошипела Шайра.

Он видел горе в ее глазах. Неподдельное, страшное, непередаваемое. Горе женщины, не кошки.

– Исъеханэ, Шайра,- прошептала его дочь. – Исъеханэ…

На кошку-убийцу страшно было смотреть. Она словно постарела, глаза потухли, когти втягиваются и вновь появляются, выдавая нервное напряжение.

Шани видит ее отчаяние, с трудом скрывает свое. Но затем:

– Исъеханэ арвиоре,- едва слышно произнесла Шани.

Шайра выпрямилась, склонила голову набок с удивленным «Аоуеэ», и ее лицо озарилось клыкастой ухмылкой.

Запрокинув голову, Шайра издала ликующий боевой кличь:

– Аоау!

Ей ответили сотней столь же жаждущих крови криков.

В следующее мгновение Шани стянула куртку, завернула в нее сверток и бросила ему со словами:

– Жди на драконе у скал!

Он не успел ничего произнести, как Шани метнулась вверх, с нечеловеческой скоростью взбираясь по свисающим корням деревьев. Шайра следом, а за ней молодые коты и кошки.

Это была невероятная картина – тысячи стройных и сильных тел словно взмыли вверх, устремляясь на битву – в этом у него не было сомнений. Как не было сомнений и в том, что они нарушают приказ Мрайхе. Две главные кошки бросили вызов главенствующей по праву – их было двое. Одна Шайра вынуждена была бы лишь подчиниться.

Но битва и там будет Шани.

Закрепив доверенные дочерью вещи на перевязи, генерал подтянулся и, подпрыгнув, ухватился за один из корней, судя по отполированной поверхности нередко использующийся как средство передвижения. Раандей всегда был сильнейшим из генералов, но сейчас, с трудом поднимая свой немалый вес лишь на руках, он чувствовал себя слабаком, в сравнении с кошками. Видимо так полагали и остальные, потому что в следующее мгновение путь ему преградил оказавшийся впереди уже знакомый кот, с шипением потребовавший его возвращения.

– Я справлюсь,- отмахнулся от опеки генерал и продолжил подъем.

Достигнув середины, он уже был не так уверен в своем решении, а к поверхности едва дышал, но… справился.

– Человек,- раздалось насмешливое сверху, и кот протянул ему когтистую руку.

Пришлось засунуть гордость в места не слишком приличные, и принять помощь.

Выбравшись из-под земли, Раандей удивленно осмотрелся – местность над становищем выглядела… лесом. Обычным лесом, нехоженным и неизменным. Права была Шани – не найти им становищ.

– Куда? – пытаясь отдышаться, спросил Раандей.

Кот медленно направился вперед, и пришлось идти следом. Его вывели на поляну, достаточную для того, чтобы мог приземлиться дракон, после чего кот исчез среди деревьев.

Ну, все было понятно – старик, тебе здесь не рады.

Он усмехнулся и, подняв голову, тихо присвистнул. Для остальных лишь еще один свист в многоголосом хоре птичьего крика, для Нгора приказ забрать хозяина. Дракон медленно спланировал к Раандею, протянул голову для ласки.

– А полетаем мы с тобой над лесом,- взбираясь на Нгора, произнес генерал,- не нравится мне вся эта история с племенем Сумрачного Тигра.

Он увидел кошек, совершая третий круг над местностью и понимая истину: он их увидел потому как они не скрывались. Кошки выходили из Ликтового леса к скалам, где их уже ждали тигры.

Шани и Шайра шли впереди, гибкие, плавные, нарочито медлительные. Остальные стоя или по – кошачьи присев на корточки, ожидали развития событий. Они словно стояли на границе, где свет переходил в сумрак, даже деревья здесь казались больше, темнее и… неприступнее. Платаны и сосны перемежались скалистыми выступами, и Раандей понял – территории тигров.

– Куда же ты лезешь, девочка! – прорычал встревоженный отец.

Шани вышла вперед, и он услышал ее крик:

– Айсирааае!

Тигры сидевшие на скалах и среди деревьев даже не пошевелились, и Раандей понял – она вызывает АгрШа. Понял и выругался сквозь зубы, проклиная безрассудную молодость. Кошки в росте равны людям, его дочь была не намного ниже его самого, а герцог отличался высоким ростом, но тигры… каждый из тех воинов, что безразлично ожидали вожака были выше и крупнее любого из самцов кошек, а уж вожак…

Вожак спрыгнул с ближайшего дерева так, чтобы оказаться позади зарвавшейся кошки, и даже с высоты полета дракона, Раандей отчетливо видел, что черная головка Шани едва достает до груди АгрШа. Огромный вожак тигров, с гривой черно-пепельных и рыжих прядей, видимо появился бесшумно, желая наказать осмелевшую кошку, но… стоило ему протянуть руку, как кошка взвилась вверх, уходя из захвата и исчезая в зелени деревьев.

Тигр сильнее – кошка проворнее. Но это доминирующий самец, а значит… Рывок и АгрШа взвивается следом. И сердце Раандея грохочет, рука тянется к савойсу, желая защитить ту, что в смелости своей уподобилась глупым мальчишкам. Он с замиранием сердца следил за погоней, которую мог угадать лишь по трясущимся веткам деревьевю, и внезапно осознал – она ведет тигра к скалам.

Ведет целенаправленно и уверенно, и ,судя по тому, как он пытался изменить траекторию погони, внезапно перескакивая и оказываясь впереди, вынуждая кошку отступать, тигр это тоже осознал.

Генерал усмехнулся и направил дракона к скальной композиции среди темного леса. Нгор, снижаясь, уцепился и повис на одной из скал, едва не потеряв седока в результате маневра, но Раандей был доволен – отсюда хорошо просматривалась открытая площадь между лесом и скальным плато.

Ветви… он видел лишь вздрагивающие ветви деревьев и с отчаянием понимал, что тигр настигает, потому что стоило ветви вздрогнуть, как она почти мгновенно вздрагивала вновь, и временной промежуток постоянно сокращался… АгрШа настигал посмевшую бросить вызов кошку.

– Не сдалась,- прорычал генерал,- не сдалась… какое точно определение, ведь победить тут невозможно.

Шани, взвившись с ветви крайнего к плато дерева, упала вниз, ее волосы в момент падения казались хвостом диковинной птицы, но едва кошка приземлилась на все четыре «лапы» опали шелком на спину. Она привела тигра к скале, но что дальше?

Палево-черной тенью тигр метнулся следом и только сейчас Раандей разглядел его. Огромный, высокий, сильный и… дышит спокойно, в отличие от едва справляющейся с дыханием Шани. Для него это была разминка, для нее битва за выживание.

Стараясь успокоиться, генерал вновь начал рассматривать тигра. АгрШа не носил защитную кожаную жилетку, как кошки, и его обнаженный торс казался красноватым от загара. На ногах черные брюки с широким ремнем, на котором болталось какое-то странное, для элирганца оружие, обут в тайше, но с высокой шнуровкой. Одет как дикарь, но… слишком многое было известно Раандею о племени Сумрачных тигров, чтобы доверять лишь своим глазам. Ликтовые племена не были оборотнями, не имели хвостов и покрывающей тела шерсти, но в них жил зверь. Это были демоны с глазами зверя, иной раз подстраивающиеся под природу, как кошки, иной раз ломающие мир в угоду себе, как тигры. И если разведка донесла верно, тигры готовились перенести свою доминанту на прилегающие государства. Сейчас, глядя на АгрШа, генерал понимал, что предположения могут оказаться верными.

– Шшшшани,- прорычал тигр, медленно двигаясь к пригибающейся кошке.

– АгрШа, – не осталась в долгу девушка, и Раандей разглядел, как блеснули на солнце спешно надетые когти.

Неужели собирается сражаться? С тигром у нее ни шанса, и генерал это отчетливо понимал.

– Киэни, Шани,- с неожиданной нежностью произнес АгрШа, и элирганец застыл, пораженный осознанием.

Тигр не видел в его дочери врага, он видел в ней лишь самку… Он, стоя прямо и разглядывая кошку янтарными тигриными глазами, словно обведенными черной каймой, тигр смотрел на пригибающую и готовую сражаться кошку, как на самку из своего племени.

И Шани выпрямилась, настороженно глядя на врага, готовая в любой миг дать отпор.

– В какие игры ты играешь?! – прорычал Раандей, нацеливаясь на тигра, забавляющегося с его дочерью, словно с жертвой.

– Тиэке, АгрШа,- прошипела Шианари племени кошек и атаковала.

Ругаясь на всех известных ему наречиях, Раандей смотрел, как безрассудная кошка атакует доминирующего самца почти молниеносно, но тигр был быстрее, и она отлетает, падая на спину. Переворачивается в воздухе и приземляется на обе ноги, удержав равновесие левой рукой, а правую отогнув назад, и вовремя – прыгнувший следом тигр едва отклонился от смертоносного даже для драконов оружия.

Кошка не сдалась. Прыжок и она, повалив АгрШа, придавила коленом могучую шею… будь она больше, тяжелее, сильнее – победа была бы на ее стороне, но…

Тигр с легкостью освободился из захвата, а в следующее мгновение подмял рычащую и шипящую кошку под себя, и Раандей не сомневался с какой целью. Теперь Шани могла шипеть сколько угодно, но придавленная животом к земле, она не могла атаковать, едва дыша под тяжестью поглаживающего шею тигра, что-то шептавшего у ее уха. И кошка зашипела громче, упираясь руками в землю в отчаянной попытке подняться, но у нее не было и шанса.

Раандей, с трудом сдерживающий себя еще в начале этой странной схватки, прицелился, намереваясь пристрелить ублюдка, но… Шани удивила его. Резкий удар головой назад, и ей удалось вырваться прежде, чем тигр протянул когтистую руку… Удар, и обнаженная грудь АгрШа украшена алым росчерком из трех кровавых линий, а кошка брезгливо встряхивает свои когти.

Из леса вырвались кошки и тигры, по-звериному пригибаясь к земле, приблизились к стоящему на одном колене и зажимающему рану АгрШа и не скрывающей торжества старшей кошке. Но приблизиться меньше чем на десять шагов решилась лишь Шайра, грациозно подошедшая к Шани.

Раандей не расслышал их тихих слов, но лицо доминирующего тигра не сулило ничего хорошего. АгрШа поднялся, словно не из его груди рыдала кровавая капель, медленно подошел к Шани, и, склонившись к лицу оскалившейся кошки, что-то прошипел. Шайра стремительно встала между ними, вынуждая тигра отступить.

В следующую секунду воины племени Сумрачного Тигра покинули площадку у скалы. И лишь тогда Шайра, само олицетворение смерти, внезапно проявила недопустимое – она обняла Шианари. Что-то тихо шептала, поглаживая по спине, а затем, развернувшись и не оборачиваясь, скрылась в зелени Ликтового леса. И кошки последовали за второй старшей кошкой, покидая плато и гордую Шани, чьи волосы развивал легкий ветерок.

Похлопав Нгора по сверкающей на солнце шее, генерал заставил дракона отцепиться от скалы и спланировать к одинокой кошке. Едва когти дракона коснулись земли, Раандей спрыгнул и подбежал к дочери – какой бы гордой не выглядела третья кошка племени, он догадывался, что бой был непростым для нее… И оказался прав: правое плечо раздерто до крови, на обнаженном животе разливается красное пятно, грозящее стать внушительным синяком, на шее следы от клыков, видимо тигр не только шептал.

– Ненавижу человеческую кожу,- проследив за его взглядом, произнесла кошка,- в детстве на локтях и коленях раны постоянно не заживали. Нам пора в путь.

– Ты ранена,- стараясь говорить спокойно, генерал с трудом оторвал взгляд от ее груди – судя по дыханию, ребра тоже пострадали. И он не смог смолчать. – К чему этот глупый бой, дочь?

Она улыбнулась так, как улыбается взрослый вопросу наивного ребенка, и, направившись к дракону, ответила:

– АгрШа пролил кровь на у священной Сагеро,- она указала на скалу,- теперь до тех пор, пока снега не укроют следы, племена Ликтового леса не смеют проливать кровь.

Раандей с изумлением взглянул на дочь, и переспросил:

– А если на вас нападут те, кто не чтит законы ликтов?

– Племена объединятся и уничтожат осквернивших священную Сагеро,- уверенно ответила кошка.

Вот уж действительно дочь своей матери – все ради племени, и даже жизнь.

– Он мог убить тебя,- гневно произнес Раандей.

– Мог, – Шани, игнорируя сидение для двоих, которое установили по его приказу вместо одноместного, забралась на шею дракона.

– Он мог изна… – Раандей оборвал себя, понимая, что данного термина у кошек нет, и исправился,- мог стать твоим первым самцом.

– Мог,- вновь невозмутимо ответила Шани,- и еще станет… возможно. Или отцом моих детей… что вероятнее. АгрШа не отступает, слова его становятся жизнью, он сильный враг.

Устроившись на нервно вздрагивающем драконе, девушка достала чистую ткань и начала осторожно вытирать израненное плечо.

– И… тебе все равно, что рано или поздно он…- от возмущения Раандей так и замер, поставив ногу на первую петлю веревочной лестницы к седлу.

Продолжая обрабатывать рану, Шани тихо ответила:

– Это неизбежно… Седая вьюга неизбежна, смерть неизбежна, АгрШа неизбежен.

– Исъеханэ,- прошептал генерал ненавистное слово.

– Да,- кошка обернулась, с улыбкой посмотрела на него,- ты понимаешь.

Раандей забрался на сидение и попытался призвать к порядку дочь:

– Шани…

– Не смей!

– Шианари, нельзя сидеть там во время взлета, ты упадешь…

– Хм!

– Я прошу тебя, мне будет спокойнее,- Раандей протянул руку.

Но ответом ему послужило высокомерное:

– Я способна удержаться на драконе!

«Тяжело быть отцом» – внезапно подумал генерал. Будь она элирганкой, не посмела бы ослушаться приказа, но… его дочь родилась и выросла в племени, где самец смеет говорить лишь по разрешению самки, а учитывая ее высокое положение…

– Шиа,- он старался говорить так, словно перед ним особа из королевской семьи,- ты ранена, а Нгор весьма стремителен в полете. Подумай…

Недовольно фыркнув, кошка поднялась и, пройдя по позвонкам дракона, села рядом с Раандеем. Чуть скривилась, когда генерал, пытаясь застегнуть ремни, задел ее, и он понял, что ребра, вероятно, сломаны.

– Сколько? – стараясь говорить ровным безэмоциональным тоном, спросил он.

– Два,- спокойно ответила Шани,- Но я восстанавливаюсь как кошка, Арин нет. Мы взлетаем?

В ее голосе слышалось нетерпение, столь свойственное детям.

– Несомненно,- суровый генерал хитро улыбнулся.

Он собирался привести дочь домой и… не отпускать. Никогда! Пусть племена кошек и тигров грызутся между собой, но его дочь не будет участвовать в этой схватке. Харгеа была старше, умнее, осторожнее, и он потерял ее. Шани юная девочка, которой рано пришлось стать взрослой, но она дитя, и он использует ее слабость. Возможно в дальнейшем, когда она достигнет двадцатилетнего возраста, он позволит ей выйти замуж, но жить его дочь будет рядом. Всегда.

Подчиняясь его приказу, Нгор взмахнул крыльями и, оттолкнувшись, взмыл к облакам. Раандей любил взлеты, всегда глядя вперед, навстречу приближающемуся небу, но сейчас его взгляд был прикован к дочери. Огромные глаза истинной кошки словно увеличились от восторга, длинные ресницы трепетали на ветру, а губы она чуть прикусила, словно боясь не сдержать крик.

– Шиа,- с улыбкой произнес генерал,- я не из твоего племени, ты можешь не скрывать эмоции.

Она не ответила, сдерживая не страх – восторг от первого в своей жизни полета, но едва дракон взмыл к облакам, прорывая молочно-белый туман, в небе раздалось ликующее:

– Яхау!!!

Восторженная кошка, вцепившись руками в края сидения, не увидела, как суровый генерал украдкой вытирает слезы счастья, впервые чувствуя себя счастливым за эти долгие пятнадцать лет.

Они покинули облачную зону к обеду и теперь могли видеть все как на ладони… Вопросы посыпались градом, заставляя Раандея почувствовать всю прелесть детских и взрослых «почему» разом:

– А почему тут трава такая зеленая и блестит? Словно река прикрыта зеленью… И что это за странные животные, чьи стада пересекают эту степь?

– Это Велирские болота,- пояснил генерал,- ты очень точно определила, что вода словно покрыта травой, так, по сути, и есть. Велирские болота представляют собой глинистую степь, осенью и зимой здесь красноватая пустыня, но весной из-за таяния снегов на вершинах кор Кимейского хребта, разливается река Ол. Вода попадает в Велир, глина размокает, и влага не впитывается в землю. Эта трава это вейси, через дней двадцать она будет цвести… напомни привезти тебя сюда, здесь будет удивительно красиво. Вейси растет на поверхности воды, как бы образуя такие островки. Животные здесь гибнут, но те стада, что ты видишь, это гетаки.

– Напоминают коричневых птиц,- заметила Шани.

– Скорее ящеры,- Раандей с улыбкой вновь посмотрел на дочь и продолжил.- Гетаки здесь с весны по осень, на зиму они мигрируют в долины Камерии. Сейчас увидишь их поближе.

Тихий свист и дракон снижается над болотами, заставляя стада гетаков разбегаться в разные стороны. Следивший за дочерью Раандей заметил, как невольно сжимается ее рука, словно хватая копье, и улыбнулся, подумав с гордостью – «Истинная охотница».

– Их мясо жесткое и не слишком вкусное,- не удержался генерал.

– Плохо готовите,- фыркнула Шани, – мясо ящера следует подержать в соке пате и лишь потом готовить на дыму.

Что-то напрягло в ее словах. Что-то, чего он не мог понять, а потому спросил:

– Кошки готовят еду на огне?

– Кошки нет, племена на Ол да. Речные племена и рыбу готовят на дыму. Вкусно, но Мрайха запретила есть.

Некоторое время Раандей молча пытался понять информацию, затем начал размышлять вслух:

– Речные племена от Ликтового леса в трех днях пути на драконе! Тебе нет пятнадцати, ты не доказала право стать матерью, кто тебя отпустил?!

– Доказала,- невозмутимо ответила Шани.- Харгеа настояла. Мать слишком… тяжело прошла испытания, уже неся жизнь в животе, поэтому я прошла их, едва минуло тринадцать зим и племя назначило меня Шианари. Мрайха была недовольна, но Шайра поддержала и коты поддержали. Племя Сумрачных Тигров дало согласие.

– Что ты делала у Речных племен? – он с трудом сдержал гнев.

Шани впервые за путешествие посмотрела на него и нехотя ответила:

– Скрывалась от когтей Мрайхи, когда Харгеа ушла Тропой Тени.

Простонав, он на мгновение закрыл глаза, пытаясь совладать с яростью. Дочь, его дочь была вынуждена бежать и скрывалась у речных племен, где… где кошек любят, в слишком прямом смысле, отлавливая еще маленькими и сажая на цепь. Знала ли об этом Мрайха?! Знала. А вот знала ли Шани…

– Дочь,- он не мог сейчас назвать ее именем третьей старшей кошки,- сколько времени ты провела у… речных?

А перед глазами огромные безволосые синие твари, которые возможно… он даже думать не желал об этом. Но если да… если они сделали хоть что-то, он уничтожит их всех, вынудив короля разорвать подписанный мир. Просто уничтожит, и всадники драконов выжгут прибрежные селения огнем.

– Летние декты,- Шани с восторгом разглядывала проносящиеся под ними пейзажи,- Речные отличаются странными… порядками. Но у меня была поддержка ИрнШа, и им пришлось… быть вежливыми со мной.

– ИрнШа?

– Он ушел Тропой Тени,- на личике Шани промелькнуло странное выражение,- и вождем племени Сумрачных Тигров стал АгрШа. С того дня для Шани не было пути в Сумеречный лес…

– Почему? – жизнь дочери поразила его, но как ни тяжело было слышать о том, что ей пришлось вынести, Раандей хотел знать все.

Кошка тяжело вздохнула и, глядя куда-то вдаль, хмуро ответила:

– Твоя кровь!

– Не понимаю,- простонал Раандей, уже… осознавая.

Шани пояснила:

– Кошка поет о любви с весенними цветами, а я… способна петь каждый лунный цикл. Вы, люди, не чувствуете, но тигры и коты сходят с ума от желания. Для самцов сладка весенняя песня кошек, а песня Шани льется ручьем.

Он простонал, невольным жестом закрыв глаза. Сила, он поразился ее силе, но что оставалось девочке, которой пришлось быть сильной так рано! И взрослеть… спасаясь! Самки племени кошек желали самца раз в год, в весенние дни, когда были способны зачать, а женщина способна зачать раз в лунный цикл… Несколько весенних дней, когда кошки желают, коты становятся их рабами. У тигров иначе – они не подчиняются, они подчиняют. Теперь ему была понятна реакция тигра, и почему Мрайха была так против – Шани могла управлять всеми самцами племени, просто отдав приказ. И они подчинились бы, потому не могли бы не подчиниться.

– И поэтому племя избрало тебя? – он взглянул на дочь.

– Нет,- Шани улыбнулась.- Племя избрало меня, потому что я сильнее всех самок… и даже Мрайха потерпела поражение.

– Почему…- у него в голове все не укладывалось,- почему ты бросила вызов Мрайхе?!

– Арин,- пояснила девушка,- я должна была отстоять его право на жизнь.

Раандей с болью смотрел на дочь… Она должна была расти в его замке, в роскоши и почтении окружающих, окруженная слугами и учителями… Она не должна была знать, что такое выживание и борьба за жизнь… Она должна смеяться и говорить о женских глупостях, а не произносить с таким отрешенным спокойствием слова, которые заставляли его сердце сжиматься от ужаса. «Мрайха потерпела поражение» – три слова, но он понимал, что за ними напряженная схватка, где кровь льется, ослабляя и заставляя утратить контроль… Генерал знал, как сражается Мрайха.

«Я должна была отстоять его право на жизнь» – и в этой фразе нет пафоса, потому что она правдива до дрожи. Кошки не терпели слабых. Та, что желала стать матерью должна была пройти испытание, в котором многие просто гибли. Если же самка не прошла испытание, но выжила – ни одному из ее детей не позволено было увидеть свет. Кошка могла быть воином, пройти испытание и получить право материнства уже никогда не вернувшись к положению воина, а если не прошла, ее единственный путь – быть тенью Шайры – отбирать жизни, но не дарить. Потому так почитались матери в племени, потому лишь они могли носить юбки с разрезами до бедра, потому им коты пели весенние песни.

Он взглянул на штаны, обтягивающие стройные ноги кошки. Хотел спросить, потом вспомнил – она еще не воспользовалась своим правом выбрать первого самца, поэтому и не носит юбку.

– Шиа,- Раандей произнес ее имя с дрожью,- почему ИрнШа покровительствовал тебе?

– Враг моего врага – мой друг,- смеясь, ответила Шани и задала свой вопрос.- Сколько нам лететь?

– Пять дней,- ему так хотелось обнять дочь. Сказать. что все плохое позади и больше… никто не сможет даже попытаться причинить ей вред, но… – Передохнем в ущелье Фаерга.

Девушка задумалась на мгновение, затем спросила:

– А войско?

– Портал,- пояснил генерал,- они перенеслись еще накануне.

– Арин? – в вопросе прозвучал испуг.

– Будет ждать нас в родовом имении в столице. Не беспокойся о нем.

В ущелье Фаерга существовала таверна, о которой знали немногие, и предназначалась она в основном для всадников на драконах. Когда-то данное заведение было секретным, но… это было до того как Элирган подчинил практически все территории материка.

Дракон спланировал на ровную площадку, и только тогда Раандей осознал свою ошибку – за прошедшие восемь лет здесь образовался торговый тракт, и место стало более чем людным.

– Шиа,- обратился он к дочери, не рискуя помочь ей спуститься, – ты не могла бы надеть куртку… еще лучше плащ.

– Зачем? – кошка грациозно прошлась по спине дракона, словно по лестнице, сойдя по его хвосту на скалу. Тот факт, что Нгор нервно дергал хвостом, ее не побеспокоил.

– Потому что,- генерал тяжело вздохнул,- я устал и мне хотелось бы просто поужинать.

Шани остановилась, удивленно глядя на него, и переспросила:

– А чем тебе поможет моя абре… которая куртка?

– Хороший вопрос,- Раандей покачал головой, думая, как объяснить ей, что это не мир Ликтовых лесов.

Но к нему уже мчался слуга, звенел колокольчик над дверью таверны, сообщая хозяину о появлении высокородных гостей, и шумели слуги, готовя номер… Раандей подозревал, что номер будет один с широкой постелью.

Слуга, юноша среднего роста, с рыжеватыми волосами выдающими в нем уроженца одного из горных кланов, торопливо подбежал, низко поклонился, узнав в госте элирганца, выпрямился, взглянул на Шани и… замер с открытым ртом.

– Любезный! – попытался отвлечь утратившего дар речи юношу Раандей.

Однако, как выяснилось, для кошки подобное внимание было более оскорбительным, чем для герцога Ванлахо. Раздраженное шипение, и едва сдержанное:

– Отец, почему этот самец позволяет себе… подобное?!

Дать ответ генерал не успел, так как на посадочной площадке появился сам владелец сего заведения, названного «Крыло Дракона».

– Герцог Ванлахо, доблестный генерал победоносной армии Элиргана,- начал тен Лорго еще издали,- рад! Бесконечно рад вновь принимать вас!

Он торопливо подошел, низко поклонился и, выпрямившись, продолжил изливать свою радость:

– Герцог Ванлахо, какая честь принимать вас и вашу прекрасную спу… ооо! – пятидесятилетний муж и трижды отец оказался ничуть не сдержаннее своего юного слуги.

Генерал не удержался и, обернувшись, взглянул на дочь. Шани молчаливо надевала сверкающие в свете огней когти и, судя по ледяному спокойствию, собиралась отправить обоих исследовать Тропы Тени.

– Это моя дочь,- не скрывая недовольства реакцией низших, произнес Раандей.

Тен Лорго мгновенно взял себя в руки, еще раз поклонился, а затем отвесил значительный подзатыльник слуге.

– Юная герцогиня – удивительная красавица,- попытался исправить положение трактирщик,- глаз не оторвать. Прошу простить покорному слуге вашему маленькую слабость – искреннее восхищение прекрасным. Прошу вас, для вас будут приготовлены лучшие номера…

– Смежные! – предупредил Раандей.

– Да-да, конечно. Как пожелаете.

Стараясь более не смотреть на Шани, трактирщик, пятясь спиной, проводил гостей ко входу, непрестанно повторяя, что все будет в лучшем виде, и о драконе они позаботятся.

– Странный человек,- отстегнув когти и вновь помещая их на пояс, заметила кошка,- невоспитанный… оба. Видимо, росли без матери.

Раандей остановился, пропуская ее вперед, мимо открывшего и удерживающего двери трактирщика, и уже раздумывая над тем, о скольких неожиданных покойниках придется позаботиться тену Лорго.

В трактире было шумно и многолюдно. Шумно до их появления. И если при виде элирганца все начинали просто говорить тише, боясь навлечь его гнев на себя, то стоило войти замешкавшей у стеллажа с цветами Шани, как тишина стала гробовой.

Явление высокой стройной девушки, на лице которой словно сверкали яркие изумрудные глаза, а по плечам и спине струились черные как ночь волосы, было бы само по себе событием. Но Раандей не зря просил по поводу куртки, прекрасно понимая, как отреагируют на ее наряд те, кто мог мечтать увидеть лишь край туфельки из-под платья и часть шеи до высокого воротника – в Элиргане даже декольте было под строгим запретом.

И тут ближайший из посетителей, судя по одежде охотник, испуганно простонал:

– Кошка! – и мгновенно опустил глаза, а затем и голову, старательно разглядывая содержимое собственной кружки.

– Ты чего, Рен? – его собутыльник ткнул в плечо.

– Глаза,- прошипел охотник.- Но не смотри в ее глаза – убьет. У них это оскорбление!

Тишина стала пугающей, после чего еще один возглас:

– Точно кошка! Я еще когда вошла понял – бабы так не ходят, только кошки. – и уже тише, – В штанах, значит воительница…

Шани, слух которой был значительно лучше человеческого, обернулась и переспросила у отца:

– А как ходят женщины? – и усмехнулась,- Неужели на четвереньках?

– Нет, не на четвереньках,- Раандей невольно улыбнулся, вспомнив, как реагировали на Харгею. – Идем, мы поужинаем в номере вдвоем, здесь… запах крови, полагаю, испортит аппетит. Идем, нам к лестнице и наверх.

Шани прошла вперед, и он с улыбкой проследил за дочерью. Действительно, женщины так не ходят, они ступают тяжелее, в них нет этой грациозности и скрытой силы.

На то, как она поднимается по лестнице решили посмотреть все, но едва кошка обернулась, посетители таверны, словно нерадивые ученики, застигнутые суровым преподавателем, мгновенно опустили головы.

«Эти видимо уже наученные горьким опытом,- следуя за дочерью, с улыбкой думал генерал,- но они и от Ликтовых лесов недалеко… А что будет в столице? – и сам себе ответил. – Пусть девочка развлекается, мешать не буду. Главное не с сыновьями Великих Родов.»

Номера для них выходили окнами к обрыву, и были выдраены до блеска – чистоплотность элирганцев вошла в пословицы завоеванных народов. За стеной совмещенного номера наполняли ванну, и, памятуя о времени проведенном с Харгеа, Раандей торопливо сообщил, уже распускающей волосы Шани:

– После купания здесь нельзя ходить голой.

– Почему? – искренне удивилась кошка.

Он запоздало вспомнил о культурных различиях. Тяжело вздохнул и пояснил:

– Просто нельзя. Я уважал законы вашего племени и, придя к тебе, молчал, уважая твое право говорить первой. Уважай и мои правила.

Шани удивленно кивнула и сняла ремешок удерживающий волосы… Темные шелковистые пряди упали на спину и плечи, оказавшись длинной значительно ниже пояса. Генерал невольно протянул руку, но тут же одернул.

– У твоей мамы были такие же,- с нескрываемой грустью произнес Раандей.- так много лет прошло, вот ты и Арин взрослые совсем, а я… иной раз мне кажется, что закрыв глаза, я услышу ее смех, почувствую ее ладони на своем лице…

Кошка неопределенно хмыкнула и начала расшнуровывать сапоги, лишь сняв их, Шани ответила:

– Она не могла быть с тобой. Могла оставить нас в племени и вернуться, но… Харгейна была хорошей матерью… лучшей. Хоть и родила нас от человека.

– Это плохо? – мгновенно спросил генерал.

– Это…- Шани на мгновение замолчала,- это сделало нашу жизнь сложной… очень.

Вот и все. Сдержанный ответ в духе кошки.

Она стремительно разделась до нижнего белья, того странного белья из серо-зеленой ткани которое носили кошки, и не испытывая стеснения направилась туда, где служанки колдовали над ванной.

Испуганные крики и смущенная Шани вылетает обратно в их общую комнату, прикрывая обнаженную грудь волосами.

– Как?! – ее возмущение было настолько искренним, что он невольно улыбнулся. – Как вы заставляете матерей прислуживать?!

Ох, он совершенно забыл об этом… неудивительно, столько лет прошло.

– Шани,- произнес и осекся, но видимо она была не в том состоянии, чтобы обратить внимание на его оплошность,- они не матери. А даже если и так, что у нас это не считается чем-то… достойным уважения.

– Каааак?!

– Идем,- пользуясь ее временным состоянием шока, Раандей взял дочь за руку и повел обратно,- я помогу тебе и выгоню служанок.

Служанки, и так напуганные реакцией госпожи с кошачьими глазами, увидев входящего с ней высокородного элирганца, и вовсе повалились на колени.

– Как все непросто, а! – простонал Раандей, и, подведя дочь к ванне, властно скомандовал.- В воду.

Затем снял мундир, закатал рукава рубашки и потребовал:

– Мыльный раствор без запаха, полотенца, и чистую рубашку. И после того как принесете, не появляться пока не позову.

Не подчиниться приказу элирганца было смерти подобно, посему на столик у ванны было сложено все требуемое, после чего пятясь спиной вперед, служанки торопливо их покинули.

Проводив их недовольным взглядом, Раандей сел на край ванны и взяв ковш начал поливать черноволосую головку остолбеневшей от шока дочери.

– Ты так на нее похожа,- с улыбкой произнес генерал, – и не только внешне. Милая, у нас юбка не повод для гордости, а матери не проходят испытания.

– Почему? – Шани продолжала сидеть в ванне, обняв согнутые в коленях ноги, и упорно смотрела на дверь, через которую ушли женщины.

– Потому что у нас так,- отложив ковш, он взял мыльный раствор и начал осторожно вспенивать ее волосы,- прими как данность.

Вспомнив отношение ко всему этому Харгеи, генерал пошел на хитрость:

– Тебе будет сложно все понять, но… это мир в котором предстоит жить твоему брату. Ты можешь конфликтовать с нашими традициями, но тогда сделаешь пребывание Арина здесь сложнее, а можешь понять и изучить наши законы и обычаи и тем самым помочь брату.

Шани продолжала думать, а Раандей с усмешкой продолжал банные процедуры, вымыв и ополаскивая темные волосы. Ему не пришлось купать свою дочку в детстве, зато можно наверстать упущенное сейчас. На мгновение он представил себе двух малышей забавляющихся с мыльными пузырями в ванной его замка и… стало горько. От того что он этого так и не увидел, от того что он был лишен возможности наблюдать за тем, как растут его дети, от того что родная дочь относится к нему лишь как к заслуживающему доверия врагу.

– Сложно… – прошептала Шани.

– Ты кошка,- Раандей поднялся, взяв полотенце, вытер мокрые руки, – ты справишься. Просто изучай и наблюдай… ты же видела, как паук ловит мух в сети, не так ли?

– Да,- грустно ответила девушка.

– И ты не вмешивалась, понимая, что паук живет по своим законам. Так и здесь – наблюдай, но не вмешивайся.

Он подошел к столику и начал давать указания:

– Плескайся в свое удовольствие. Затем вытрешься полотенцем, здесь не принято обсыхать на ветру, наденешь рубашку и выходи к ужину… это еда, просто мы так называем. И не грусти… Шани.

На пороге его остановило задумчивое:

– Харгеа говорила,- Шани пристально смотрела на него.

– Говорила что? – переспросил Раандей.

– Что ты умен… как змея.

– Пояснишь?- он умел быть требовательным.

– Нет,- кошка подняла рукой пену, подула, заставляя пузыри полететь над водой. – Это не обвинение, отец, это признание твоих… достоинств. Просто мне всегда казалось, что мама совершила ошибку, за которую… я несу расплату. И я не могла понять ее, а сейчас… Да, можешь называть меня Шани, все же у нас одна кровь.

«Маленькая, но победа, – торжествующе подумал генерал. – Шани не Харгеа, она умнее, все же… моя кровь!»

А вот в общей комнате его ожидал не слишком приятный сюрприз – посыльный вель-эра Мирея Тианэ, короля Элиргана.

Посыльный в сером мундире тайной гвардии молчаливо передал перламутровый свиток, и поклонившись исчез в разовом портале. Раандей скривился при мысли о тошнотворных ощущениях после подобных перемещений… сам он однозначно предпочитал драконов.

Тяжело вздохнув, генерал развернул и установил свиток на столе, подставив для устойчивости подсвечник, лишь после этого прикоснулся ладонью к сверкающей поверхности и убрав руку поклонился монарху:

– Раан,- гневный голос и усталое,- что произошло?

– Побед, Мирей,- Раандей не церемонился наедине с монаршим родственником, который много лет был боевым товарищем,- у меня, как оказалось, есть сын и… дочка.

Тонкое лицо вечно сдержанного короля исказилось гримасой искреннего удивления, после чего внезапно Его Величество перестал взирать на брата, и, посмотрев куда-то за него, удивленно выдохнул:

– Харгеа! Эта кошка родила тебе детей!

Обернувшись, генерал улыбнулся вошедшей и замершей Шани, которая даже волосы расчесывать перестала, неотрывно наблюдая за чудом – ожившей картиной.

– Шани,- Раандей указал на спальню, – ступай и… высуши волосы. Мне нужно поговорить.

– С картиной? – удивленно переспросила девушка.- Но… я не ела серые грибы… а ты?

– Тоже не ел,- искренне признался элирганец,- это свиток связи, милая. Тот, с кем я общаюсь в четырех днях пути отсюда.

Кошка, чуть склонив голову набок, внимательно изучала монарха, в свою очередь разглядывающего ее, причем Мирей не скрывал удовольствия от возможности лицезреть ее обнаженные до середины бедра стройные ножки.

– Твой вождь? – продолжила спрашивать Шани.

– И даже разведен! – торжествующе возвестил король Элиргана, и тут же продолжил.- Хочешь стать моей королевой? Будешь первой самкой Элиргана и всей Империи Равейды.

Кошка медленно подошла ближе, продолжая смотреть на свиток, и спросила у отца:

– Он доминирующий самец?

– Ага, – уже понимая ход ее мыслей, весело ответил генерал.

– Тогда нет, – глядя на властьимущего элирганца с седыми прядями в каштановых волосах и глазами цвета красно-ржавых листьев, ответила Шани, – глупо менять должность доминирующей самки, на возможность подчиняться доминирующему самцу.

Раандей, не сдержавшись, громко расхохотался. За множество лиг от них, в величественном дворце Квитара столь же весело хохотал король, изумив своим поведением советников.

– Ну, Раан,- вытирая навернувшиеся слезы, произнес Мирей,- я получал отказ два раза в жизни. Первый раз от твоей… самки, второй раз от твоей дочки. Потрясающе!

Не смеялась лишь кошка, переводя настороженный взгляд с отца на свиток. Очень настороженный. После чего молча ушла в комнату, демонстративно прикрыв за собой двери.

– У кошек отличный слух,- с намеком произнес Раандей.

– Я помню,- и малейший намек на веселье исчез с лица монарха.

– Да,- генерал чуть кивнул, своим не слишком радостным мыслям,- и нам придется учесть тот опыт.

– Ты… говорил о сыне,- Мирей пристально смотрел на дальнего родственника,- объявишь наследником?

– Поддержишь? – задал не менее значимый вопрос Раандей.

Король Элиргана задумался, но затем уверенно ответил:

– Да, если он не более подобен кошкам, чем дочь.

– Он практически человек,- Раандей улыбнулся,- и фактически моя улучшенная копия.

– Если похож на тебя – проблем не возникнет, – Мирей нахмурился, – но дочь…

– Обсудим позже,- оборвал его Раандей. – Теперь сообщи, что тебе поведал мой надсмотрщик?

– Зачем ты так?- но улыбка короля говорила об иных чувствах.- За всем нужен контроль, Раан… особенно за теми, кто в зоне доверия.

– Отказ от войны с Ликтовыми племенами вынуждает тебя переместить мою персону из круга доверия, в круг не доверия?- меланхолично поинтересовался Раандей.

Но, несмотря на внешнее спокойствие внутри клокотала ярость, и Мирей не мог этого не понимать.

– Ты… проявил слабость, Раан,- заметил король.

– Разумность,- парировал тот, кто, несомненно, осознавал собственное положение, но…- А я не против отставки, Мир! Я даже полностью поддерживаю решение!

Тонкие черты монарха скривились так, словно он откусил нечто невероятно кислое, и Мирей пошел на попятную:

– Раан, мы родственники, посему до отставки не дойдет и…

– Поздно, Мир! – герцог Ванлахо не скрывал радости. – Но членство в Братстве Эйтра остается за мной, и в ближайшее время ты разрешения на продолжение войны с Ликтовыми не получишь!

– Это подло! – возмутился Мирей.

– Разумно,- сцепив пальцы нагло ответил Раандей,- ну а главное заключается в том, что… Ликтовый лес это осиное гнездо, поверь мне. Максимум чего мы добьемся это подчинения Кошек и Псов, Волки сдохнут но не сдадутся, а Тигры… отдельная история. Платаны поглощают магию, драконов в ликтовых племенах и вовсе… едят, а наши воины по пятнадцать на одного и то не факт что сумеют победить. Это реальность, Мир. Хочешь победы – спали лес, но победа такой ценой Элиргану не нужна. Следовательно…

– Отставку не дам! – сузив глаза, ответил Мирей. – И не мечтай! А лучше… ты сохраняешь пост главнокомандующего, я признаю твоего бастарда! Ну как?

– В твоем стиле,- Раандей скривился.

– Раан, ты проявил слабость… ладно – разумность, но лучше ты чем Братство Эйтра, это первое. И второе, по какому поводу я собственно и связался с тобой – ты что, мать твою аргенским трупоедам, делаешь?! Ты герцог Ванлахо, а путешествуешь без охраны!

Раандей рассмеялся, и хитро спросил:

– Ты действительно полагаешь, что мне опасно тут находится без охраны? Это не Элирган, Мир, здесь у меня гораааааздо меньше врагов.

– В Рахеше тебя ждут сопровождающие,- нахмурившись, произнес монарх,- О себе не думаешь, подумай о девочке… она у тебя весьма приметная.

Бросив взгляд на двери, генерал, понизив голос, спросил:

– Мир, тяжело быть… отцом? С пацаном там все понятно, он словно продолжение меня, но Шани…

Теперь хохотал король Элиргана, затем хмыкнул и тоже стараясь говорить тихо, ответил:

– Ну… у тебя не просто дочь, у тебя кошка. Моих Линери и Фими ты знаешь – два нежных цветочка, моя радость… не то, что Ийриан.

– Ийриан твоя гордость,- Раандей улыбнулся. – И твой наследник.

– Гордость,- Мирей фыркнул, но, несмотря на показное возмущение, гордость действительно испытывал,- кстати, твою «гордость» поместим под начало Ийриана, что скажешь?

– Поддерживаю твою идею,- герцог начал задумчиво барабанить по столу, затем добавил,- в Рахеше будем завтра, твоих провожатых возьму на хвост.

– Это я и хотел услышать. Ну, дорогой родственник, ожидаем вас в столице.

– До встречи, Мир.

Свернув свиток связи, Раандей с тяжелым вздохом посмотрел на дверь, за которой скрылась его дочь, и позвал служанок.

Через час он уже стучался, и не дождавшись ответа вошел в ее комнату, чтобы мгновенно замереть на пороге, любуясь спящей девушкой. С улыбкой он смотрел на свернувшуюся в комочек Шани, на лицо с тонкими чертами, чуть хмурящийся во сне носик, подрагивающие реснички. Подойдя ближе, взял покрывало и попытался укрыть… зря.

– Забыл… совсем забыл… прости. И… Харгеа реагировала не так резко…- Раандей так и не понял, как она это провернула, но сейчас, лежа на полу и ощущая когти на своей шее все пытался понять… не получалось.

– Нельзя трогать спящую кошку! – прошипела Шани, втягивая когти.

– Я… хотел укрыть тебя,- запоздало вспомнив о традициях кошек, произнес он.

Удивленно-распахнутые зеленые глаза и вопрос:

– Зачем?

– Прости, Шани, – Раандей не удержался и погладил ее по волосам,- просто забыл, что кошки редко укрываются в теплое время года. Просто прости…

– Обычаи пауков,- она вновь легла, потянулась на постели как кошка, едва не мурлыкая, и резко поднялась.- Я голодна!

Арш Раандей долго объяснял трясущемуся от страха повару, чего именно желает, и в результате Шани не пришлось отказываться от привычного рациона. С какой-то щемящей радостью, от которой щипало в глазах, он смотрел, как ест его дочь… совсем как так зеленоглазая кошка, о которой он так и не смог забыть.

Шани сидела на столе, скрестив ноги, и осторожно брала еду тремя острыми палочками, которые везла с собой в свертке. Листья салата она брала, ловко сжав две палочки, и протыкая зелень лишь третьей, затем подносила к лицу, и чуть запрокинув голову, осторожно хватала зубками. А вот ягоды и фрукты нарезанные тонкими ломтиками, кошка брала уже всеми тремя палочками, орудуя ими как коготками, так же брались и кусочки сырого мяса в соке кисловатых лаймер. Когда-то он с некоторым благоговейным ужасом взирал на то, как Харгеа ест сырое мясо, но затем, поддавшись на уговоры и попробовав блюда ее приготовления, и сам пристрастился к подобному рациону. Нет, мясо не было основной пищей кошек, скорее они практически всё предпочитали в сыром, почти необработанном виде. Точнее, почти в необработанном виде, так как нигде более он не встречал столько простых и сложных соусов, маринадов, приправ. В маленьких домиках кошек обязательно был уголок для трав и кореньев, сушенных и выпаренных. Еще кошки ценили соль, но не терпели сахарных сиропов, столь распространенных на материке. Но особенно ценились кисловатые лаймере и синие терпкие ягоды, со странным названием шварх, именно в их соке кошки держали мясо, перед тем, как обмакнув его в один из любимых соусов отправить в рот, и полуприкрыв от наслаждения глаза, неторопливо пережевывать.

И все же манеры Шани несколько отличались от общепринятых в ликтовом племени кошек. Каждый кусочек мяса она предварительно заворачивала в лист салата, и лишь после этого окунала сверток в соус, чтобы почти царственным жестом позволить ему, не пролив ни капельки острой приправы, отправить в рот.

– Вот если бы ты еще и сидела на стуле,- мечтательно произнес герцог Ванлахо, оторвавшись от созерцания завораживающего зрелища.

– Неудобно,- невозмутимо ответила Шани.

– И все же… ты не могла бы, приучаться к порядкам моей страны?

– Зачем?- не скрывая искреннего удивления, спросила девушка.

– Ты… должна будешь подать пример брату,- вспомнил о наиболее действенной мотивации Раандей.

Грациозно спрыгнув со стола, Шани заняла место напротив него, чувствуя себя несколько неудобно. Некоторое время она просто сидела, пытаясь привыкнуть к новому для нее положению за столом. Генерал с трудом скрыл улыбку – Харгеа на подобные провокации не поддавалась, видимо была старше и являлась истинной кошкой.

– Не удобно,- грустно заметила Шани.

– Тебе так только кажется,- он с ласковой улыбкой придвинул ближе ее тарелку с едой,- и… а, впрочем, этому ты научишься позднее. Приятного аппетита, доченька.

Не скрывая недовольного выражения на очаровательной мордашке, Шани продолжила трапезу, все время ерзая ну стуле, и пытаясь найти наиболее удобное положение.

Завершив ужин, девушка гибко поднялась и потянулась за руками…

– Спать пора? – вспомнив этот жест у Харгеи, спросил Раандей.

Шани удивленно взглянула на него и кивнула.

– День был сложным… АгрШа оказался сильнее… чем мне хотелось бы.

Он с улыбкой посмотрел вслед кошечке, и тихо прошептал:

– Сладких снов.

Услышала, передернула плечами, но даже не остановилась.

Раандей проснулся, едва расслышал легкий шелест в общей комнате, усмехнулся и, продолжая лежать с закрытыми глазами, присушивался к ее шагам. Харгеа тоже всегда тренировалась на рассвете, но зато потом могла нежиться в постели до обеда… как же он любил те моменты, и как же ему не хватало их столько лет.

Что-то щелкнуло, отвлекая от воспоминаний, и генерал напрягся, понимая, что это был затвор на окне… Окно над пропастью!

Он вскочил быстрее, чем подумал об этом, выбежал из спальни и замер – Шани не было! Метнувшись распахнутому окну, генерал выкрикнул «Нгор» и вскочил на подоконник. Прыжок и полет вниз. Дракон метнулся рядом, и автоматически ухватившись, Раандей запрыгнул в седло.

– Шани,- приказал он,- искать!

Ящер метнулся вниз, оправдывая самые худшие подозрения герцога Ванлахо.

Кошка обнаружилась на самом дне ущелья, припавшей к едва заметному выступу и шипевшей не менее раздраженно, чем растревоженные фаергские кобры, и давшие название данному ущелью. Раандей усмехнулся краешком рта, и подумал, что подобное видит впервые – смертоносные змеи возмущены присутствием не менее возмущенной и смертоносной кошки.

– Шани,- негромко позвал он, прекрасно зная сколь замечательным слухом, отличаются кошки,- следовало спросить!

И так до крайности взбешенная девушка, тряхнула хостом волос, и начала ловко взбираться наверх… только не это! Он не успел даже выкрикнуть, как кошку атаковали две самки, потому как самцы не могли отличаться подобными размерами, а в этих не менее семи метров в каждой. Дракон, метнулся на помощь раньше, чем Раандей отдал приказ, но помощь не требовалась. Нгор и сам завис, любуясь схваткой, и элирганец усмехнулся, вспомнив, как драконы ценят поединки.

Шани была великолепна, с трудом, но все же уходя от молниеносных бросков кобр и уворачиваясь от яда, который те искусно направляли на посмевшую вторгнуться в их владения. Синие чуть фосфорицирующие кобры с ярко-оранжевыми капюшонами и мелькающая темной тенью девушка – зрелище не для слабонервных. И он желал бы это прекратить, но… не желал оскорбить дочь. В том, что вмешаться все же будет вынужден, у него сомнений не было, и вмешаться пришлось, когда он заметил спешащих на подмогу других самок. Арбалета под рукой не было, зато в седле всегда хранился его лук. Три стрелы и кошка замерла в полусогнутом боевом положении, раздраженно глядя на него.

– Времени нет,- солгал Раандей,- до дракона допрыгнешь или… не сможешь?

Знал чем поддеть, и едва успел развернуть ящера, заметив, что она собирается прыгнуть.

Девушка, немного не рассчитала, и придраконилась чуть выше сидений. Затем Раандей понял что так и было задумано, ибо Шани села спиной к нему, устроившись на шее дракона, который начал заметно косить глазом, разглядывая когти.

Вопросов у герцога было много, но слишком хорошо знал, что сейчас лучше не спрашивать. К его искреннему удивлению Шани заговорила сама:

– АгрШа много дней ходил в пещеру Тьмы, где обитают песчаные змеи. Теперь ему нет равных по силе и реакции. Кошки быстрее тигров, и только АгрШа сравнится в ловкости даже с Шайрой!

Раандей задумался, и тихо спросил:

– Хочешь вызвать тигра на поединок?

– Исъеханэ,- едва слышно ответила девушка.

– Неизбежно, неизменно, непреодолимо… как же я ненавижу это слово,- он покачал головой, прогоняя ненужные воспоминания. Затем взглянул вниз, и с улыбкой пообещал. – Я прикажу доставить одну кобру в ВанлахоАрш, и ты сможешь тренироваться.

Он так и не сумел привыкнуть к тому, как стремительно умеют оборачиваться кошки, но улыбка Шани порадовала… а когда она вновь отвернулась, Раандей был ей очень благодарен – она не увидела слез в его глазах. А слезы были, как и дикое осознание – дочерям отцы дарят украшения и породистых лошадей, а его дочь рада… смертельно опасной кобре.

– А… как ее сумеют поймать? – вопрос был явно о кобре.

– Магия,- кратко ответил генерал.

Дракон, наконец, вылетел из мрачного ущелья и обнаружилось, что солнце уже показалось из-за горизонта, и теперь протягивало свои длинные лучи словно стремясь уже завоевать мир.

– Красиво,- прошептала Шани и поднялась на ноги.

– Сядь, немедленно! – забывшись, приказал Раандей.

Она и не подумала подчиниться, и когда дракон пошел на снижение, так и стояла у основания длинной шеи, раскинув руки и запрокинув голову.

– Я лечу! – восторженно произнесла Шани.

– Я… вижу,- сообщил «довольный» отец, разматывая лассо и не сводя с девушки напряженного взгляда.

Никогда он еще так не нервничал во время приземления. Площадка выбитая в монолитной скале казалась ему крохотной, хотя он прекрасно помнил столько там места, да и сама таверна у самого края пропасти теперь выглядела весьма опасным местом. «Никогда больше!», с нарастающей яростью подумал Раандей.

Дракон был великолепен, и приземлился мягко как никогда, и все же Шани умудрилась потрепать нервы им обоим, в момент когда лапы дракона коснулись поверхности площадки, она взвилась вверх, перекувыркнулась и планировала приземлиться… Увы, Нгор оказался не менее нервным чем сам новоиспеченный отец, и в результате кошка упала на подставленное крыло, лишь в последний момент удержавшись, и не полоснув по нему когтями. Зато сколько шипения было!

– Безмозглый ящер! – возопила Шани и спрыгнула на каменистую гладь.

Дракон, старый и мудрый, а потому к детям всех видов и пород относящийся с должным всепрощением, повернул к взбешенной кошке острую морду, фыркнул ей в лицо и демонстративно отвернулся.

Раандей лишь тихо посмеивался, глядя на опешившую от подобного кошку, но вот поведение Шани его удивило. Девушка обошла дракона так, чтобы остановиться возле его морды и в манере, совершенно несвойственной кошкам начала… извиняться и оправдываться. Элирганец ушам своим не поверил, когда услышал:

– Прости… ты не безмозглый, ты мудрый дракон… но вкусный… – Нгор фыркнул снова.- Прости. Просто я же приземлилась бы, а тут крыло… чуть не порезала! Самому же больно было бы!

Дракон слушал, едва не кивая, затем демонстративно вытяну лапу и поскреб когтем гранит. И тогда Раандей увидел то, чего в принципе быть не могло – смуглая Шани мгновенно стала пунцовой от стыда.

– Да,- не удержался от чтения нотаций герцог Ванлахо,- бывает. Ну да ничего, надеюсь теперь детских выходок больше не будет.

– Я не подумала,- Шани смущенно смотрела на дракона,- это же не земля… а с такой высоты на камни… и…

Нгор фыркнул снова, уткнулся мордой в оголенный живот кошки, а затем вбок, подтолкнув ее к таверне.

И тут улыбка Раандея померкла, потому что он только сейчас обратил внимание на наряд Шани – узкие нижние штаны, едва достающие до колена, и повязка на груди, которую кошки завязывали особым образом – от спины на грудь и вверх, перевязывая через шею. И в этом виде его дочь собиралась войти в зал, где на рассвете как раз трапезничали!

Генерал ловко слез с дракона и тут только вспомнил в чем он сам – ночная рубашка и нижние штаны, пожалуй, смотрелись не намного приличнее одеяния Шани. Пришлось, сохраняя на лице горделивое выражение, идти следом, уже представляя, что ждет впереди.

Раздраженная кошка с утра, это не повод забыв о еде откровенно рассматривать сие зрелище. Раандею было искренне жаль тех, кто этого не осознал. Результатом пути в тридцать шагов от двери до лестницы наверх стали трое эдилонцев, которым не помогли ни темно-зеленые шевелюры, ни ядовитые кинжалы, двое наемников и один посыльный. Последний отделался синяком на пол лица, так как был не вооружен, следовательно, Шани его посчитала слабейшим.

В общем, ему оставалось лишь идти позади, заложив руки за спину и едва не насвистывая веселый элирганский мотивчик, запомнившийся ему на недавнем обеде у монаршего родственника.

Неожиданно, уже подняв ногу для того чтобы подняться на следующую ступеньку, Шани обернулась и несколько смущенно спросила:

– Отец, а что драконы едят?

– Эээ,- его несколько удивил вопрос, – а, ты сама не знаешь?

Кошка выразительно пожала плечиками, и честно ответила:

– Отец, мы едим драконов, а не интересуемся их рационом. Но… ты на вопрос не ответил.

В зале стало еще тише, хотя казалось, что после показательного воспитательного процесса тише уже не может быть, кто-то у барной стойки простонал «Едят драконов…», и Раандей решил, что представление пора заканчивать.

– Я тебе за завтраком расскажу. Идем.

Они покинули таверну, едва солнце оторвалось сияющим боком от линии горизонта. Шани, которую он с трудом уговорил надеть поверх ее боевого костюма свою рубашку, казалась такой хрупкой и беззащитной, как… подросток. Раандей украдкой смотрел на дочь и вновь ощущал это щемящее чувство счастья.

Шани, вопреки его уговорам устроилась у основания шеи Нгора, и обхватив ее ногами раскинула руки, наслаждаясь полетом. Радовало, что мудрый дракон вел себя как и подобает в ситуациях с маленькими и излишне самоуверенные, поэтому летел осторожно, не совершая резких поворотов и кульбитов.

– Нгор, смотри – река! – внезапно закричала Шани.

Раандей только сейчас заметил сверкающую змею полноводной Эвре – основной из рек материка. Нгор, повинуясь приказу, опустился ниже облаков, позволяя девушке разглядеть раскинувшийся внизу пейзаж плодородных земель Агены.

С нескрываемым восторгом Шани рассматривала аккуратные белоснежные домики с красными глиняными крышами, ровные квадратики возделанных полей, стада мясных коров в степи, и стада коров молочных, которые паслись ближе к селениям. Зато для генерала мирные картины потеряли свою привлекательность, едва Шани схватившись одной рукой за шею дракона, свесилась набок, желая видимо лучше все разглядеть.

– Шианари,- он постарался говорить спокойно,- вернись на седло, не нервируй меня.

Раздраженно-непонимающий взгляд и полнейшее игнорирование его приказа. Генерал тяжело вздохнул, и попробовал иначе:

– Шани, данные сидения были разработаны специально для того, чтобы находясь на драконе иметь наиболее широкий обзор… я вижу больше тебя, милая.

Подействовало. Кошка вскочила, прошлась по хребту Нгора так, словно шагала не по дракону летящему под облаками, а по стволу поваленного дерева, и легко села на свое место. Стараясь скрыть нервозность, Раандей защелкнул ремни и только после этого с облегчением выдохнул – впервые с момента вылета он почувствовал себя спокойно.

– Дышишь странно,- подметила кошка,- сердце больное?

– Предчувствую, что скоро будет,- с усмешкой ответил генерал, и внезапно понял, что ощущает себя живым… впервые за эти долгие годы одиночества.

Солнце еще не было в зените, но Раандей отдал приказ идти на снижение. Широко распахнутыми от удивления глазами, Шани взирала на приближающиеся остроконечные крыши горного городка, и к удивлению отца даже вопросов не задавала.

– Это Рахеш,- пояснил он.

– Я поняла,- невозмутимо ответила девушка, – здесь тебя ждут провожатые.

– Слышала? – задал он риторический вопрос.

Шани взглянула на него, словно он спросил величайшую глупость, и вернувшись к разглядыванию города, произнесла:

– Мрайха поступила бы так же – с одной стороны забота, с другой контроль. Твой вожак действует как кошка – лапа нежная, да когти острые.

Вопросов у него было много, но задавать их было рано. Слишком рано. Однажды он уже поторопился, и вот результат – его дети росли без отца.

– Почему крыши блестят? – не спросила, потребовала ответа кошка.

– В Рахеше большинство домов из сланца, а крыши полируют, поэтому они и блестят…

– Как уголек,- перебила его Шани, и тут же потребовала других пояснений. – Почему город среди гор? Еды нет, охоты нет, как жить?

Скрыв улыбку, Раандей попытался проверить ее логичность:

– Для производства оружия используется сталь… Месторождение стали в горах…

– А, город ремесленников и копателей,- кошка презрительно скривилась, – слабые!

– Не могу согласиться с тобой,- он получал невероятное удовольствие от их общения,- Рахеш единственный свободный город на материке.

Быстрый взгляд ярко-зеленых глаз и она вновь вернулась к изучению города.

Рахеш действительно заслуживал внимания – раскинувшийся среди гор он был и сам подобен скоплению остроконечных скал. Сейчас городские крыши сверкали, но Раандей помнил этот город выжженным и покрытым сажей, когда его могли разглядеть лишь драконы. Они сумели завоевать Рахеш, сумели подчинить лишь приказав драконам спалить защитников дотла, но стоило выйти на узкие улочки, как побежденные напали вновь. Тогда погибли многие, и Мирею пришлось пойти против традиций Элиргана – он предложил гордому и неприступному городу мирный договор. Тогда они не ведали главной тайны Ракеша – здесь нет детей! Дети и молодые матери находились у подножия горы Торнх, защищенные даже от зоркого взгляда драконов, и поэтому все остальные жители были готовы сражаться до последнего… С тех пор миновало много лет, но Элирган больше не делал попыток завоевать свободолюбивый город, это просто не имело смысла.

Нгор привычно снижался к посадочной площадке, где уже находились четверо дракона поменьше, когда от мыслей о городе Раандей отвлек характерный щелчок отстегиваемого ремня.

– Шани, не смей!

Но было уже поздно. Кошка сползла по брюху дракона, придерживаясь за ремень, и прежде чем окончательно исчезла из поля зрения генерала, неохотно крикнула:

– Вернусь, когда солнце займет центр неба!

– Шани! Ша… – он сдержал ругательство, и, ухватившись рукой за ремни, свесился, стараясь разглядеть, что вытворяет несносная кошка.

А его дочь повисла, держась за когтистую лапу Нгора, и едва под ногами появилась остроконечная крыша, она легко спрыгнула, шурша сланцевой черепицей, проехалась вниз. Отчаянно ругаясь, он заставил Нгора совершись вираж, и с мрачной обреченностью пронаблюдал, как Шани, используя балкончики как валуны, перепрыгивала с одного на другой, пока не оказалась на мощенной сланцем улочке между высокими домами. Гибкостью кошки Раандей не обладал, и ему не оставалось ничего иного кроме посадочной танриге.

«- Шани, города людей как клетка. Они красивы, в них витает так много сводящих с ума запахов, но это клетка. Люди не ведают что такое свобода…

И ее робкий вопрос:

– А кошки?..

И Харгеа, гордая Харгеа опустила плечи, потому что Мрайха уже объявила о своем решении и ее дочь будет Шианари.

– Кошки свободны, Шани, а ты нет…»

«И все же я обладаю большей свободой,- подумала кошка, бесшумно скользя по узким улочкам».

Не скрывая любопытства, она разглядывала серые как скалы дома, и ей казалось, что это не город, а одно из ущелий захваченных птицами. Гомон, крики, запахи еды и запахи экскрементов, но… нет запаха детей, не слышно детских криков… Кошка остановилась, прислушиваясь к шумному городу, и с удивлением отметила, что детей здесь действительно нет. Мертвый город!

И уже не любопытство во взгляде – настороженность. Если нет детей, значит, город полон воинов. Прав был тот, кого она называет Отцом.

Пройдя по узким улочкам, почти безлюдным, Шани вышла на улицу, что привлекала шумом. Здесь были люди, много самок в серых платьях и смешных белых шапках, с острыми ушами, словно глупые овцы, а вот мужчины одевались иначе, почти как племена что живут у реки, и цвет одежды зелено-серый. Самцы замерли, настороженно глядя на нее, и Шани с трудом сдержалась от гневного шипения – они лишь глупые люди.

Медленно вышла из проулка, стараясь не пугать их резкими движениями. Эта дорога была шире остальных, на которых и двоим тесно. Здесь мог проехать странный людской возок с лошадьми, и даже два. Но сейчас никто не ехал, вместо этого глупые люди толкались и толкались у ящиков. Шани втянула воздух и тут же скривилась – на многих странных столах мясо было трупным, такое кошки стороной обойдут. Под этими столами воняли тухлые овощи и фрукты, а с края от высокого дома со странными окнами и колоколом на вершине несло молоком.

Фыркнув, Шани решила идти по широкой дороге к месту, где виднелось небо, а значит там заканчивались дома. Она внезапно поняла, как хочется выйти их этого шумного города глупых людей, где нет отвратительных запахов, от которых тошнота подступает волнами.

Но люди думали иначе:

– Эрги, кашкаи? – огромный вонючий самец, от которого несло дымом и железом, держа в руках молот, преградил ей путь.

Не выдержав, Шани достала платок и прикрыла нос, не в силах сдержать отвращение. Этот жест взбесил самца, и он начал что-то кричать, а остальные смеялись. Сделав большой вдох, кошка спрятала платок, мысленно изругав огромную белую рубашку которую тот, кого она звала Отцом заставил надеть, и легко подпрыгнув, ухватилась за странный выступ, которые эти люди любили строить.

Забравшись на него, он перепрыгнула на следующий, и спустя еще три выступа, вновь вернулась на дорогу, оставив столь нехитрым маневром всю толпу позади.

Неприятно скрипнула дорога под ногами, но запахи здесь были слабее, и уже свободно дыша, кошка неторопливо направилась по широкой дороге, продолжая рассматривать город.

К ее сожалению глупые люди не оценили ее дара, и поспешили за своей смертью.

– Кашкаи! Агр и верден! – тот самый вонючий самец бежал за ней, и от его топота сотрясались странные окна людских домов.

Меньше всего Шани желала испачкать его вонючей кровью когти, но… видимо духи избрали ее орудием мести. Обернувшись, кошка насмешливо ждала посмевшего встать на ее пути. Толпа из женщин и слабых самцов, у которых было столько жира, как у самки вергдара, медленно остановилась, а вот высокие, почти как Шани самцы и не бежали, они уверенно шли к ней, и в свете солнца, что почти в зенит вошло, их оружие ярко блестело.

Кошка обреченно вздохнула и привычным жестом достала когти, неторопливо надела их на ладонь, сжала кисть, проверяя, как приладила смертоностное орудие. Самцы остановились, пораженно разглядывая. Глупые – если кошка надела когти полагается не смотреть, а упав на колени опустить голову.

Левой рукой Шани легко сорвала рубашку, чуть скривившись при звуке рвущейся ткани. Самцы, не осознавая собственной глупости, пристально смотрели на кошку в боевом облачении. Глупые, духи города напьются крови и будут благодарны ей, старшей кошке племени.

Скрип, сзади. Только один. Она напряглась, стараясь услышать еще. Самец, ноздри затрепетали, пытаясь уловить его запах еще раз. Да, самец. Странный запах… не вызывал отвращения. Шани ощущала его движения, каждое из них, но не слышала!

Не выдержала, резко обернулась и невольно сделала шаг назад – он оказался слишком близко. Молодой самец, волосы черные собранные на затылке, лицо тонкое, как у того что она зовет Отцом, глаза цвета красных осенних листьев. Элирганец, не выказывая страха, пристально смотрел в ее глаза, и на его лице промелькнуло удивление:

– Кошка, но глаза не отвела. Ты кто?

Шани молча отступила еще на шаг, продолжая его разглядывать. Тонкий как кот, но силу она ощущала. Одет в черное с серебром, как воин элирганец. Оружия нет, но она ощущала запах металла. Внимательно оглядела снова – по кинжалу на каждой руке скрыты рукавами, на правой ноге тоже что-то было, и на поясе. Воин, вероятно сильный, но… всего лишь человек.

И кошка бесстрашно подошла ближе, остановилась, почти касаясь его телом, недовольно фыркнула, осознав, что он выше. Прикрыв глаза, вдохнула его запах… что-то внутри замурлыкало, призывая к действиям, и кошка испуганно распахнула глаза. Сердце внезапно забилось схваченной рыбкой, рискуя вырваться из груди, дыхание словно хотело впитать его запах, а глаза… Глаза видели только человека! Недостойного человека!

И кошка отступила, приказав внутреннему демону замереть. Ее снова оглушили запахи горного города, запахи толпы и пищи…

« – Как ты могла, Харгеа?! – Шани вытирала раны на теле Арина, даже котята не принимали его в племя.

И полный боли ответ матери:

– Это было сильнее меня… Его запах разбудил во мне демона, и я утратила разум. – и слезы в зеленых глазах, которые светились во тьме в отличие от глаз ее детей.»

А зверь внутри нее бушевал и метался, заставляя втягивать воздух, пытаясь удержать запах этого человека. Но зверь силен лишь в обычной кошке, а она старшая самка, она Шианари! Ей вести племя за собой! И зверь утих, подчиняясь воле старшей из кошек.

Шани глубоко вздохнула, вновь ощущая лишь город и глупых людей, чья кровь успокоит! Медленно сжав пальцы, кошка вновь повернулась к толпе.

– Ты… ты и есть дочь арша Раандея! – вновь посмел обратиться к ней молодой самец со странными глазами. – И что делать собираетесь, авейра Шани?

Тяжело вздохнув, кошка повернулась к нему, и стараясь не шипеть, поправила:

– Шианари!

Черная бровь взметнулась вверх, и глупый самец переспросил:

– Что?

Кошка внезапно осознала, что не будет убивать вонючих людей, ибо запах крови этого самца отвращения не вызовет.

– Я Шианари,- делая шаг к нему, произнесла Шани,- а ты…

– Ийриан,- глупый самец чуть склонил голову. – Вас разыскивают, авейра, арш Раандей приказал найти вас немедленно, и попросить вернуться, указав дорогу.

Отец. Шани подняла голову и, обнаружив, что солнце уже в зените – она позабыла о собственном обещании. Пришлось снять когти и, вспомнив расположение города сверху, просчитать путь к драконам.

– Авейра Шианари,- этот самец раздражал ее,- позвольте проводить вас, это первое. И второе – а… вы не желаете одеться?

И элирганец сняв мундир, протянул его кошке. Наглый! Шани усмехнулась и выпустила собственные когти. Он не успел даже отдернуть руку, как одежда из плотной ткани превратилась в лосткутки.

С нескрываемым наслаждением кошка любовалась ошарашенным выражением на лице элирганца, затем развернулась и прыгнула на ближайший дом.

Эти дома словно строили для того, чтобы по ним так удобно было взбираться наверх, но острые крыши… Шани занервничала, когда нога соскользнула по гладким сверкающим на солнце пластам. Замерла, стараясь удержать равновесие, а затем, забыв об опасности, помчалась вперед, перепрыгивая с крыш, скользя по склонам, почти перелетая над улочками.

Здесь, где гулял ветер, она ощущала запах Нгора и безошибочно угадала направление, поэтому даже не сомневалась, что за двумя крышами впереди и скрывается площадка с драконом.

– Шани! – резкий окрик и она едва удержалась. – Шани, немедленно спускайся!

Тот, кто был ее отцом стоял на улице, которую она только что перепрыгнула. Кошка раздраженно зашипела. Соскользнув на край крыши, ухватилась руками, отпустила, падая вниз и с трудом удержалась на голове странного чудовища, которыми люди украшали свои дома. Еще несколько прыжков и сланец покрывающий улицы вновь неприятно скрипнул под ногами.

– Шани,- Раандей подошел к ней, набросил на плечи военный мундир, – я же просил!

Но кошка не ответила, позволяя скрыть себя под тяжелой тканью, и прикрыв глаза, словно пробовала на вкус запах элирганца. Пряный и вместе с тем свежий… «Так пахнет нагретая солнцем плодородная земля после дождя» – говорила Харгеа.

– Что с тобой? – Раандей опасливо положил руку на ее плечо, ощутил, как вздрогнула от его прикосновения кошка, улыбнулся ее недовольному взгляду.

– Элирганец, с глазами цвета красных листьев, он из тех, кто ждал тебя?

Генерал и сам невольно вздрогнул, под этим пристальным испытующим взглядом раскосых зеленых глаз, и лишь кивнул в ответ.

– Не хочу его видеть!

Шани прошла в дом, который нес в себе запах отца, открыла дверь, ту, что открывал и он, и вошла в просторную комнату, где было много людей в черной форме. Кошка враждебно смотрела на тех, кто откровенно рассматривал ее. Скрипнула дверь, пропуская озадаченного генерала, и все воины мгновенно опустили головы, видимо подчиняясь отданному ранее приказу. Внезапно, среди сонма ароматов, Шани ощутила очень знакомый… Запах жестокой смерти!

– Идем, тебе нужно переодеться,- герцог осторожно приобнял дочь за плечи, стараясь увести ее в подготовленную комнату на гостевом этаже.

Кошка не пошевелилась, и, судя по дыханию, явно что-то проверяла. Раандей оглядел подчиненных, которые зная характер генерала, боялись даже взглянуть в сторону его дочери.

– Шани,- Раандей встал перед ней,- что с тобой?

Словно очнувшись от сна, кошка взглянула на него, потом нахмурилась и спросила:

– Отец, ты говорил о пауке и мухе… паук плетет паутину, я понимаю, я не вмешиваюсь, но… среди людей, что признают тебя вожаком, есть тот, что несет запах яда. Он не пил его! Это традиции твоего народа и я не должна вмешиваться?

Генерал среагировал мгновенно:

– Кто?!

Страх. Она ощутила его запах. Страх от двоих у окна, на чьих одеждах алые значки отличий. Запах пота.

Скрипнула дверь, пропуская элирганцев… и среди них тот самый самец, что пробудил зверя.

– Арш Раандей, ваша… а, она уже здесь,- кошка расслышала странные нотки, и неопределенное «Хм».

– Арш Ийриан,- голос отца казался ей уже привычным, – что с вашим… мундиром?

Шани стремительно обернулась и с трудом сдержала смех – элирганец все же надел изодранное одеяние, но видимо исключительно для того, чтобы привлечь внимание к происшествию. И все же молодой воин в бахроме изодранных лоскутков смотрелся…

– Забавно да? – его улыбка словно озарила лицо. – А вы мастерица, авейра Шианари.

Отвечать она посчитала ниже своего достоинства, посему вновь повернулась к отцу. Реакцией самого Раандея, было меланхоличное:

– Хорошо, что только мундир…

Шани демонстративно пожала плечами, и, скривившись, ответила:

– Глупый молодой самец посмел предложить одежду. Следовало исполосовать его лицо, чтобы о недостойном поведении узнали, но время ограничило. Глупый самец. Наглый!

В приемном зале элирганского представительства Рахеша стало очень тихо.

– Ядовитая смерть у того,- Шани указала на элирганца со светлыми волосами, который уставился на ее когтистую ручку,- отец, мы вылетаем скоро?

Нервно откашлявшись, Раандей чуть хрипло ответил:

– Утром.

Кошка несколько задумчиво оглянулась на дверь, демонстративно сняла наброшенный на ее плечи мундир и вернув отцу уверенно направилась к двери:

– Вернусь ночью. Окно не закрывай.

Но у двери стоял тот самый наглый молодой самец, и он не пожелал пропустить ее, демонстративно встав на пути. Шани пристально посмотрела на него, чуть склонила голову и почти ласково произнесла:

– Ты молодой и глупый, я понимаю. Но ты встал на моем пути! Сейчас я прощаю тебя… глупый очень, но встанешь еще раз – захлебнешься кровью! Я Шианари, я старшая кошка, глупые самцы опустив голову в позе почтения с пути уходят!

Элирганец продолжал стоять, от удивления даже приоткрыв рот.

– Паук и муха, Шани,- вмешался Раандей,- я прошу тебя…

И тут элирганец справился с оцепенением, и хрипло спросил:

– Я глупый самец?

Кошка втянула когти и нанесла удар. Слабый, предупреждающий, но так чтобы, причинив боль не причинить вреда. Наглый самец простонал, и, схватившись за живот, медленно сполз на пол.

– Глупый,- повторила Шани,- совсем глупый! Глупые живут мало! Подумай об этом!

И распахнув двери, кошка вернулась к изучению города.

– Шани, не убивай никого! – крикнул вслед Раандей, и едва сам не застонал, глядя на побелевшего от боли наследника королевства и всей завоеванной империи.

– Вы… – Ийриан попытался встать, не смог и так и остался сидеть на полу, упираясь в косяк открытой двери,- вы… Ха! Сколько лет девчонке?

– Речь о моей дочери, Ваше Высочество,- хмуро подметил генерал.

– Дочери?! – принц все же попытался встать снова и у него это почти получилось… теперь Ийриан стоял, но вновь опираясь спиной на дверь, – Это не дочь, это демон смерти… очаровательный надо признать. Хуууу… отпустило вроде. Да, вот это удар. И вы ее вот так вот отпустите?

Как ни неприятно было осознавать свое бессилие, но Раандей сумел признать, что:

– Я ничего не могу сделать. Шани не обычная дочь…

– Скажем откровенно, – принц разогнулся окончательно, сделал несколько шагов по ковру, потянулся, разминаясь,- она вас как отца не воспринимает и никакого родительского авторитета не признает и вообще… жители Рахеша кошек не жалуют, вы осознаете, что может произойти?!

– Она никого не убьет,- Раандей нахмурился.

– Дааа,- язвительно протянул принц,- а тот факт, что убить могут ее, вы не рассматривали?

На этот раз язвительно усмехнулся генерал, и выразительно посмотрев на Ийриана, полюбопытствовал:

– Уже не болит? А ведь вы, мой принц, лучший воин академии.

Ийриан весело подмигнул герцогу и коварненько так:

– «Даааа, уел ты меня, старый интриган»!

Поговорка была легендарной, и распространенной в их семье, но все же несколько обидной:

– Не такой уж и старый,- возмутился Раандей.

– У вас дочь на выданье, дядя! – парировал двоюродный племянник,- О какой молодости может идти речь. Ну-с, а теперь объясните мне, глупому самцу, о каком яде говорила очаровательная кошечка… простите, арш Раандей, я имел в виду благочестивая… хотя это не про нее, в общем, ваша дочь!

Генерал резко повернулся к окну, и отдал приказ:

– Стража, обыскать арша Нуэо!

– Арш Раандей, глупые обвинения и…- начал один из доверенных людей короля.

Ийриан жестом подтвердил приказ, и в оплоте власти Элиргана впервые с момента ее постройки стража схватила одного из высокородных.

На квадратный ковер кремового цвета полетели черные детали одеяния. Мундир, перевязь, рубашка… На торсе обнаружился пояс из ткани, именно в нем оказался жестяной флакон, который арш Нуэро попытался отобрать. Ему не позволили.

– Я жду объяснений! – ледяным тоном произнес утративший и намек на веселье принц.

Овальное помещение Дома Власти впервые видело коленопреклоненного высокородного. Арш Нуэро обреченно смотрел на властителя, и понимал что это конец. Конец для него. Его не будут пытать, высокородных не унижают пытками, его казнят. Мгновенно. Говорить не имеет смысла, он сумел бы обмануть мальчишку, но Раандей увидит его ложь. Нуэро бросил быстрый взгляд на герцога, и воин Эйтра все понял.

– Ты хотел убить меня, Нуэро… Семья не желает появления наследников у Старшего Дома Ванлахо.

Ийриан подошел к брошенным стражниками вещам, поднял фляжку и бросил ее обвиненному.

– Лучше убейте меня,- простонал высокородный.

– Пей,- кратко ответил принц,- ты пошел против главы своей семьи, для тебя нет оправданий!

Ракешские чиновники почти разом выдали нечто нечленораздельное, и все двенадцать отвернулись. Стражники тоже не сумели удержать ругательств, но они были элирганцами, а потому в их глазах не было жалости.

Четыре члена Старших Домов молча смотрели на преступника, не испытывая ни жалости ни сострадания. Он был их другом, он пил и ел с ними за одним столом, но он лишил себя чести, а для таких нет жалости.

Бледный Нуэро поднял фляжку, дрожащими руками отвинтил колпачок и залпом выпил… Слезы, недостойные высокородного заставили остальных презрительно поджать губы. В следующее мгновение Нуэро упал, дрожа всем телом.

– Это индалэн,- спокойно произнес принц,- он будет подыхать в мучениях больше недели. Вышвырнуть тело на городскую свалку.

– Слишком жестоко, мой принц,- осмелился возразить Раандей.

– Это ваш дом, дядя, и вы вправе вернуть его семье, чтобы он ушел в страну предков от порога, но… это предатель осквернивший Дом Ванлахо, вы желаете испачкать тропу к предкам подобной грязью? И вообще, арш Раандей, став отцом вы стали мягче, не находите? Предателю не место в Доме Власти Элиргана, это мое последнее слово. Желаете проявить милосердие, снимите ему номер в гостинице. Дядя, вы меня поражаете.

– Увы,- хмуро ответил Раандей,- лишь молодость может быть неотвратимо жестока, лишь молодость принимает решение без сожалений. Опыт, друг мой, приходит с годами, а вместе с опытом и умение просчитывать человеческую реакцию. Нуэро отвезут в дом его матери. Он жил достойно, умер, не просив о пощаде, он достоин смерти в доме, что дал жизнь его матери…

– Ваше право,- Ийриан внезапно весело улыбнулся,- распорядитесь, а я… пожалуй, прогуляюсь перед обедом.

– Ваше Высочество,- Раандей обратился официально, что подчеркнуло значимость его слов,- держитесь подальше от моей дочери!

Осмыслив сказанное, принц несколько удивленно переспросил:

– Это… приказ?

– Несомненно! – подтвердил генерал.

– То есть вы МНЕ приказываете?!

– Да, капитан Ийриан Тианэ! Как старший по званию я приказываю вам не приближаться к моей дочери! Во-первых, по соображениям вашей же личной безопасности, а во-вторых… учитывая вашу репутацию!

– Потрясающе! – Ийриан пытался выглядеть разгневанным, но получалось не слишком хорошо.- Но… вы не можете мне запретить прогуляться по городу, мой тхарм!

Раандей тяжело вздохнул, ласково улыбнулся родственнику и громовым голосом отдал приказ:

– Капитан Ийриан Тианэ, ваша задача патрулировать периметр внутреннего двора до заката! Исполняйте!

Наследник короны тихо выругался, сдержанно поклонился и направился исполнять приказ главнокомандующего.

На закате Раандей позволил подозрительно веселому принцу покинуть свой пост, и поднялся на второй этаж в гостевые комнаты. Окно, о котором просила Шани, было распахнуто, а в том, что кошка не ошибется, генерал был уверен. Слишком хорошо он знал, насколько кошки чувствительны к запахам. По возвращению из ванной выяснилось, что знал о кошачьем обонянии не только он.

– Комнатный,- крик генерала потряс стекла,- где моя одежда?

Вечерело. Как и всегда в горах, сумерки были короткими, и вскоре мгла накрыла город среди скал. На улице играла музыка. Музыканты держали странные инструменты и пилили их узкими палочками. Первое время кошка, свесившись с крыши, все ждала, когда странные инструменты распыляться… но музыка, веселая и заводная, все лилась, а люди пританцовывая, продолжали играть. И Шани подхваченная мелодией закружилась в странном танце, почти рискуя упасть… Но время веселья завершилось, ее ждал отец и напевая веселую мелодию девушка поспешила в дом, за которым находились драконы.

Она помнила дорогу и даже в темноте безошибочно нашла путь, шагая по узким улочкам. Как не хотелось вновь воспарить над городом перебегая по крышам, но, увы… наполовину она была человеком и не могла видеть в темноте столь же прекрасно как днем…

Остановившись у дома с двумя крышами, девушка с удивлением увидела два распахнутых окна. Оба на втором этаже, и от обоих пахнет отцом. Шани подошла ближе, закрыла глаза и вновь вдохнула. Ветер принес более сильный запах Отца из окна над входной дверью… но он был смешан с запахом глупого самца, который кошка никак не могла забыть. От второго окна запах был слабее, но именно он был верным.

Дверь тихо скрипнула, и показавшийся на пороге Раандей шепотом позвал:

– Шани…

Но кошка продолжала, подняв голову рассматривать оба окна, и хитро улыбнувшись, ответила:

– Приду. Сейчас. Только дам глупому самцу… кошку!

Раандей сдержал смех, и прислонившись к дверному косяку скрестил руки на груди, ожидая продолжения – о том как кошки любят мстить он уже знал.

Шани метнулась между домами, чувствуя мохнатых совсем близко, и вскоре вернулась, неся пятерых испуганных и шипящих кошек.

– Помочь? – прошептал гордый отче.

Девушка кивнула и передала ему мохнатый улов. Рывок и взобравшись на странный выступ, Шани нагнулась за первой кошкой. В следующее мгновение в распахнутое окно над дверью одна за другой полетели взбешенные уличные коты. Еще через мгновение послышалась отборная ругань, не менее взбешенного наследника престола.

С чувством выполненного долга, Шани спрыгнула на дорогу и прошла в открытую дверь. Раандей еще минутку постоял на улице, наслаждаясь прекрасной погодой и не менее прекрасным гневом коронованного подчиненного, и пошел вслед за безошибочно определившей его комнату дочерью. На какое-то мгновение мелькнула мысль посетить наследного принца и сообщить ему все… что накопилось, но затем генерал решил оставить Его Высочество в неведении… уроком будет.

Шани, в его комнате, уже спокойно раздевалась, как и все кошки не испытывая смущения перед обнаженным телом.

– Милая,- Раандей поспешно закрыл дверь перед носом следовавшего за ним комнатного прислужника,- у нас не принято раздеваться.

Бросив на кресло верхнюю часть боевого костюма, кошка удивленно посмотрела на генерала, ее вопрос был закономерен:

– Почему?

Он спешно начал придумывать аналогию, и в результате ответил:

– У кошек не принято есть приготовленное на огне мясо, так?

– Все, поняла! – она на мгновение задумалась.- Но мы одни сейчас. Сейчас можно?

– Нежелательно. Ступай в ванную, я сейчас приду.

Оторопевшего комнатного с подносом и одеждой из магазина готового платья Раандей в комнату не пустил, забрав и поднос и ворох одежды, после чего приказал не беспокоить до утра. Одежду он бросил на постель, еду осторожно переложил на столик и закатав рукава на рубашке направился в ванную.

Обняв колени руками, Шани задумчиво смотрела на воду. Раандей сел на край ванны, осторожно развязал кожаный ремешок позволяя волосам упасть тяжелой волной, и взял ковш:

– Ну, что видела сегодня интересного?

Он не ждал ответа, и все же Шани ответила:

– Город грязный, все тело запахом пропиталось… противно. Мертвый город – детей нет. Самок с даром материнства тоже… ни одной, чей живот вместилищем стал… мертвый город.

– Ты не права,- потянувшись, взял мыло с легким цветочным ароматом, начал осторожно вспенивать черные волосы,- в Рахеше город не столько грязный, сколько… здесь долго не живут, Шани. Детская смертность и вовсе была удручающе распространенной, и тогда ремесленники построили второй город у подножия горы. Там и трава и ручей и нет пыли от сланца. Женщины и дети живут там.

– Но я видела женщин! – возразила девушка.

– Тех, чьи дети уже выросли и сейчас в городе, Шани, и тех, что еще не стали матерями. Что еще интересного?

– Место, где обменивают товары на мелкие овалы металла…

– Это деньги,- тут же пояснил Раандей.

– Это металл,- не согласилась Шани,- элирганцы называют деньги, верийцы арще, речные манерге, но по сути это металл… и не больше. И знаешь,- она откинула голову назад, позволяя смыть пену,- оно все плохое.

– Что плохое? – осторожно поливая ее волосы, спросил примерный отец.

– Еда гнилая, мясо трупов, металл фальшивый с резким запахом, хоть и желтый.

– Все-все фальшивое? – скрыв улыбку поинтересовался он.

– Нет, но… люди обманывают друг друга. Они лгут в родном городе, среди тех кто с ними одного племени. Разве это правильно?

– Это игры, Шани,- все еще улыбаясь ее наивности, ответил Раандей,- паук ловит мошку в сети, только и всего.

– Паук ловит паука,- с грустью ответила Шани,- как Арин будет жить в таком мире?

Осторожно поливая уже чистые волосы, генерал решился сказать то, что не говорил даже Харгее:

– Понимаешь, Шани… в Рахеше все свободны, в силу способности отстоять свою свободу, а в Элиргане есть рабы.

Едва сказал и тут же задумался – а как объяснить дочери, что такое рабы? И Шани молчала, видимо ожидая пояснений.

– Понимаешь, рабы это как… домашние животные у… речных.

Развернувшись, кошка удивленно взглянула на него и честно ответила:

– Не понимаю! Что значит – животные? Они на цепи?

– Скорее с ошейниками,- нехотя пояснил Раандей.- И не могут убежать от хозяина, и… у них нет прав.

– Они не правы? – вновь не поняла Шани.

– Бесправны… так будет правильнее. Я… потом объясню, просто это к теме о пауках, которые ловят в сети других пауков.

– Арин слаб! – в ее словах промелькнул страх.

– Шани,- он едва сдержал смех,- Арин мой сын и наследник. Он станет во главе Старшего Дома Ванлахо, он будет рядом с королем, и займет место в Братстве Эйтра… это как Шайра у вас. И все это он получит по праву рождения, это неизменно, кроме Братства Эйтра, но… уверен, что Арин сумеет удержать власть, он все же мой сын.

Обернув ее волосы полотенцем, Раандей направился к двери, бросив напоследок:

– Поторопись, завтра день будет долгим.

– Нет,- задумчиво ответила Шани,- до долгого дня еще много дней.

– Эммм,- генерал остановился у двери, хмыкнул.- Ну да, это просто такое образное выражение, метафора. Потом объясню. Поторопись.

Генерал вошел в комнату, бросил взгляд на столик с ужином для дочери. Мясо было свежим, он приказал забить одну из птиц, что выращивались в предгорье, и к вечеру мясо доставили. Но Раандей никогда не забудет лицо повара, которому приказали отчистить мясо от шкурки, нарезать и подать сырым. Повар лично подошел к генералу и переспросил, желая удостовериться верно ли ему был передан приказ. Элирганцу хватило лишь взгляда, чтобы повар убедился – правда. Затем Раандей лично отдал остальные распоряжения по поводу ужина и завтрака. Самое забавное, что в трех комнатах вправо по коридору сейчас точно такой же ужин стоял на столе у Его Высочества, который, вероятно, все еще ожидал… Про ужин генерал выяснил столь же быстро, как и про одежду, чудесным образом исчезнувшую из его комнаты. Вмешиваться не стал, чему был весьма рад. Все же были некоторые преимущества в том, что его дочь не обычная благородная авейра.

Шани вошла босиком, проигнорировав оставленные у края ванны остроносые тапочки, но радовало, что рубашку все же надела. Остановившись и вытирая мокрые волосы, спокойно произнесла:

– Глупый самец идет… остановился у двери.

Вслед за ее словами раздался стук. По сути Раандей должен был сказать «Войдите», но усмехнувшись громко крикнул «Ожидайте», затем подмигнул дочери и тихо добавил:

– Ну… я же не могу знать, что там столь высокородная особа.

Девушка рассмеялась, столь же заливисто и весело как смеялась когда-то Харгеа. Где-то в области сердца больно кольнуло, и впервые появилась мысль – а ведь она могла быть рядом! Знай он тогда, сумей удержать и она была бы рядом! И его дети могли быть рядом все эти годы дикого, изматывающего одиночества…

– На твоем лице печаль,- Шани подошла и села за стол, отбросив влажные волосы на спину.

– Я думал о твоей матери,- искренне ответил Раандей,- о том, что не сумел ее удержать, что потерял.

Взяв острые палочки тем самым немыслимы образом, на который были способны лишь кошки, Шани спокойно произнесла:

– Нет. Харгеа не отстояла право быть матерью, она не могла быть с тобой. Ты другой, отец! Кошки не живут с людьми, это неправильно.

Стук в двери повторился, раздалось нервное покашливание, но Раандей крикнул «Ожидайте» раньше, чем Ийриан успел обозначить свое присутствие.

– Я был молод и глуп,- внезапно начал генерал,- я многого не понимал тогда…

– Отец,- Шани улыбнулась,- ты и сейчас не понимаешь. Ты видишь мир как паутину, в которой есть сильные пауки и слабые, и сильные плетут и плетут сети. Но мир не паутина… это лес, величественный и мудрый. Под его сенью живут и умирают, растят детей и убивают врагов. И мой мир это лес, твой паутина. Харгеа не смогла бы жить в паутине, она любила свободу… даже больше чем жизнь.

Раандей задумчиво взглянул на дочь, и задал свой главный вопрос:

– Но разве Мрайха не плетет сеть? Разве не желает уничтожить тебя, Шани?

На мгновение кусочек мяса в трех палочках замер, но затем уверенно был направлен в кисловатый соус и кошка ответила:

– Мрайха любит меня, ведь я несу ее кровь. Она мать Харгеи, отец.

От удивления генерал выпустил из рук яблоко, и оно глухо стуча, покатилось к двери.

– Но Мрайха старшая кошка, она несет ответственность за племя и ради племени отправит меня тропой Тени, если потребуется.